Я не умею! - [17]
Извините, госпожа Лариэль, но как вы со мной, так и я с вами. Если вам удалось облапошить на деньги моего батюшку, совсем не значит, что все мы гномы полные идиоты.
Самое потешное, что до комнаты уроков я так и не дошел. Дорогу мне перегородил мальчик-слуга, который с извиняющимся тоном сказал:
- Господин гном, вас ждут в приемной ректора…
Слуга скрылся за поворотом, а я, ошарашенный, подумал о том, что в этой Академии слухи распространяются быстрее, чем кирка успевает удариться в камень. Ну не фига ж себе!
В башни поднимался с некоторой опаской — сказывались в этом плане впечатления вчерашнего дня. Путь нарочно выбирал такой, чтобы не проходить мимо того места, где я видел монстра. Улик там я никаких точно не найду — все-таки госпожа ректор не дура, а вот седых волос прибавиться может.
В приёмной ректора на удивление было многолюдно. На низеньких табуреточках рядком вдоль стены сидели — эльф, с виноватым видом разглядывающий собственные ботинки, гоблин, у которого вместо башки красовалась огромная оранжевая тыква (без магии иллюзии тут точно не обошлось) и знакомая мне тетенька из нашего класса скрытников — Юлия. Тетенька была мокрая, кутающаяся в теплое шерстяное одеяло, под которым, спаси и помилуй Великий Омм, явно ничего не было. Мне кивнули на свободную табуреточку и я присоединился к этой четверке.
Знакома мне из всех них была только Юлия, с ней и решил начать беседу:
- Эмм… А где ректор? Что вообще происходит?
Ответить мне решил эльф:
- Ректора пока нет, происходит ожидание воспитательного процесса. Каждый из нас в чем-то провинился. С тобой, бородатый извращенец, всё понятно. Еще вчера слухи ходили. Эта — эльф кивнул на Юлию, - голышом с утра пораньше по саду бегала…
- Я наслаждалась рассветной росой, - перебила остроухого тетенька, - Чтобы оставаться красивой, нужно каждый день так делать. Вот сколько по твоему мне лет?
- Тётя, - закатил кверху глаза эльф, - не знаю, чем лично ты там наслаждалась, но твоим видом успели насладиться дозорные посты у стен, престарелый сторож сада и парочка несчастных эльфов, которые с утра пораньше собирали травы в оранжерее для зелий. Имей совесть! В твои годы — не знаю сколько точно, но явно за семьдесят — заниматься такими вещами не гоже!
После слов «явно за семьдесят» тётенька обиженно всхлипнула и явно собралась треснуть остроухого по голове.
Решил отвлечь её внимание хоть чем-либо. Только драки нам тут не хватало! Спросил у эльфа:
- Ну а ты тут как? И что с гоблином?
- С гоблином? - остроухий зыркнул на зеленокожего, который в этот момент с трагической печалью вздохнул, - Над ним свои же прикололись. Магия иллюзии. Сильный маг может наложить иллюзию на более слабого. Этот проснулся, глянул в зеркало, а вместо башки у него тыква. Свои снимать иллюзию отказываются. Ржут. Говорят, мол, тебе так лучше. Вот пошел сюда, чтобы кто-нибудь из преподавателей заклинание отменил.
- Это совершенно не больно, - вступил в наш разговор гоблин, - голова моя по прежнему на месте. Просто все вместо неё видят тыкву. Даже я сам. А голова моя вот — потрогайте.
В этот момент тыква наклонилась прямо ко мне, предлагая, так сказать, «потрогать» её. Поспешил отказаться:
- Эм… Да верю я. Спасибо. Остроухий, ты так и не сказал, как сам тут очутился?
- Я пострадал ради науки. Эксперимент - наше всё…
- Он жрал червей в саду, - меланхолично отозвалась тётенька, - Я видела его, когда пришла совершать ритуал Женской Силы. Поздоровалась. Скинула покрывало и давай кататься по росе, как маменька меня учила. Этот кажется червяком даже подавился…
Узнать, какого ляда острухий жрал садовых червей, я не успел. Дверь в приёмную ректора отворилась и, наконец, на пороге мы увидели силуэт хозяйки. На этот раз эльфийка была в темно зеленом платье.
Если честно, я весь внутренне сжался. Лариэль очень четко ассоциировалась у меня с опасностью. Интересно, до неё успели дойти первые слухи? Если она только с города пришла — явно еще нет.
Я не ошибся. Лариэль, обведя всех нас холодным взглядом, начала:
- Так, вы все оказались здесь по разным причинам. Вы все чем-то провинились!
- Эмм… - вопросительно загудела тыква.
- Да, гоблин. Ты тоже! - холодно отрезала Лариэль, - Ты виноват в том, что слабый маг! Если ты будешь сильным, никто на тебя не сможет наложить иллюзию. Если ты слабый — будь хитрым и умным. Слабым дуракам не место в Академии Магии. С нетерпением жду зимних экзаменов, чтобы отсеять большую часть из вас.
Сказано было это таким презрительным тоном, что даже эльф дернулся. Ему то чего волноваться? Если он не среди скрытников, то явно хотя бы в бытовых магах! Или госпожа Лариэль планирует зимой ввести в качестве экзамена что-то в разы серьезнее горшка с розой?
Об этой штуке задумался не я один. От мыслей отвлек голос ректора:
- Магия — это серьёзный дар. Это гордое звание, которое я никому не позволю позорить. Пошли вон из моей приёмной и передайте всем, что теперь за дисциплиной в Академии буду следить лично. Если кто-то будет попадаться на мои глаза чаще остальных — на легкий экзамен пусть не рассчитывает! У меня всё!
Эльфийка, злобно хлопнув дверью, зашла в свой кабинет, а мы, с недоумением переглянулись:
Сухой горячий песок Пустошей скрипел на зубах. Ватные ноги не хотели идти, но все, что было во мне – душа, сердце и мысли рвалось вперед. Система услужливо подсказывала: «Шкала выносливости заполнена на десять процентов. Вам необходимо отдохнуть»… Это «необходимо отдохнуть» я слышал уже последние часа два. Они бы еще сказали «ляг поспи»! Отключить, что ли, нафиг эти голосовые оповещения? Нельзя. Я еле соображаю, а ошибка сейчас может стать фатальной. Город Диво – мифический, легендарный, загадочный город одержимых звал меня к себе, манил тихим гулом своих механических шестеренок.
Если характер вдруг резко меняется — это обычно не к добру. Но чтоб настолько! Перемены приводят Настю не куда-нибудь, а в чужую вселенную, где есть непривычные боги и маги, и более привычные ненависть и надежда… А как же наш мир? Кажется, что в отличие от того, параллельного, он начисто лишён магии. Но если очень-очень хорошо поискать?
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.