Я не тормоз - [6]
Как же он долго одевается, просто ужас. Зачем вот это – застёгивать куртку? На улице же можно! И шапка… Нет, такого тормоза поискать!
– Я тебя на улице подожду, – говорю я ему.
Зачем вот сказал? Надеюсь, нам в разные стороны. А то как мы потом пойдём? У меня самокат. Нет, лучше сразу сказать ему: всё, пока, я поехал. Но всё же как-то неловко бросать человека в первый его день в новой школе. Ладно, подожду. Что он там делает?..
О. Вышел. Явление… Курточка застёгнута. Шапочка. Всё такое аккуратное. Собрался, вышел. Хоть на выставку. А я уже три круга вокруг школьного двора намотал.
– Тебе куда? – спрашивает он.
Я показываю.
– А. Мне в другую сторону надо, – говорит он. – Ладно, пока! – и пошёл себе.
Ничего так! А я зачем ждал его, получается?..
Хотя к лучшему, конечно. Я включил свою самую быструю скорость.
Солнце! Какое же ослепительное солнце! Сидишь, сидишь в школе этой и не видишь… Зачем Зайцеву шапка? Так тепло!
Сначала нужно всякие дороги переезжать, и бордюры попадаются… Зато потом я выруливаю на идеальную дорожку вниз. Это называется даунхилл, я говорил уже, когда просто катишь по инерции, толкнулся раз – и всё. Летишь, летишь!
Опасно, что солнце в глаза, – мало чего видно, я стараюсь быть осторожней, но и жалко терять эту скорость, скорость! И никого нет на этой дорожке, можно гнать!
Трактор стоит рядом на дороге, я давно его видел, сияющий такой трактор, на солнце он кажется радостной игрушкой.
А!.. Шланг-г-г-г!
Ох, еле успел затормозить! У этого трактора шланг зачем-то через тротуар протянут, сливает он в люк что-то там своё. Когда солнце в глаза – не видно. Вот бы я сейчас летел! Но я перескочил его – и тут же прыгнул на самокат дальше. Жалко терять скорость. Скорость!
Чудом, чудом я проскочил. Часто так, просто чудо, что не загремел. Кто-то меня там хранит, какой-то самокатный ангел.
Ещё знаете, что опасно? Собаки. Я вижу такую издалека и притормаживаю. Во-первых, она может за мной побежать. Но это не так страшно, как поводок. Человека видишь, собаку видишь. И думаешь между ними проскочить. А там поводок! Его не видно!
Есть ещё третья опасность, самая большая, – маленькие дети. Тут уж ничего не поделаешь. Траектории маленьких детей непредсказуемы, и я просто заранее сбавляю скорость, и всё. Я в этом понимаю. У меня у самого Лёвка такой. Его один раз почти сбил велосипедист, я чуть не из-под колеса выхватил Лёву этого за капюшон. Дети всегда правы, а велосипедист не прав. Я это запомнил. Поэтому еду осторожно, когда дети. А они (не дети, конечно, – родители) ещё ругаются мне вслед: носитесь тут! Не видите – ребёнок!
Да я как раз вижу! И объезжаю осторожно. Но чего им объяснять, я уже далеко.
В лифте достаю свой блокнот. Я же не дописал тогда, у меня было в голове больше слов.
И я пишу дальше, чтобы не забыть.
Не знаю. Если это стихи – над ними же работать как-то надо, делать лучше? Я сам вижу, что не очень. Посмотрел, повертел – нет. Лучше никак. И почему слова по два? Ведь больше? Может, дальше придумать?
Не, никак. Это потому, что я никакой не поэт. И чего тогда себя мучить? Оставлю как есть. Это же не стихи.
Маяковка
Опять опаздываю. Почему, почему?!. Я же думал – точно не опоздаю, заранее прямо оделся даже. Сегодня суббота, народу мало. И я так лихо гнал на роликах – и сразу в метро. Перед эскалатором переобулся в кеды, в секунду. Всё быстро. Почему же так поздно опять?
Никак не могу со временем разобраться. Всё оно идёт не так, как мне надо.
Я опаздываю на экскурсию, сказали, встречаемся на Маяковке; сказали, ждать никого не будут. И что я буду потом делать, где их искать?.. Ну, если я приеду, а их нет. Созвониться? У меня телефон садится…
Я замечаю, что бегаю по вагону метро, как псих. Ролики за спиной. Не сидится мне. И не думается ни о чём. Опаздываю, опаздываю, давай скорее, метро, а-а-а-а!
…Я забыл проездной, и пришлось покупать одноразовый билетик. О, номер, ура, это спасение! 1157777311. Рассматриваю этот номер и пытаюсь его разделить. Такую игру придумал себе. На два, на три… Это сразу видно: делится или нет, и на пять, конечно. Потруднее на семь. Но тут фокус: я делю длинное это число на тысячу один. И остаток уже проверяю: на семь, на одиннадцать, на тринадцать.
Нет, вообще ни на что не делится. Вот же какое! Может, вообще простое, ни на что не делится, кроме себя. Жаль. Я люблю так, когда – хлоп! И нацело!
…Даже немного забыл, что опаздываю. Чуть остановку не проехал. И уже на «Маяковке», на длинном эскалаторе, номер билета разделился на сорок один.
Без остатка.
Как же я прозевал, бегом проскочил любимую мою «Маяковку», большую рыбу изнутри, дирижаблевые рёбра, архитектор Душкин, художник Дейнека, мозаичист Фролов, Фролов в чёрной профессорской шапочке. Он делал свои мозаики в блокадном Ленинграде, в темноте, без света, а теперь они на потолках метро, Фролов доделал «Новокузнецкую» и умер… Всё про них знаю, всё… А Душкин вообще гений, в тридцать восьмом они сделали эту «Маяковку», ещё до войны, это же просто космос, что они сделали такое!
Детство — это такое время, когда в жизни каждого появляется что-нибудь волшебное. У кого-то — говорящий велосипед, у кого-то — заброшенная великанская деревня, у кого-то — подружка, очень-очень высокая девочка, которая печёт самое вкусное печенье. Вот и у Севки, главного героя повести Нины Дашевской «Вилли», всё это есть. Он, как и все дети, мечтает о настоящей дружбе, верит в чудеса, и они с ним обязательно случаются. То есть, конечно, случаются с ним не только чудеса, но Севка никогда не унывает. Он уверен: в итоге волшебство всегда берёт верх над любыми неурядицами!В повести «Вилли», на первый взгляд, много невероятного, но вообще-то всё как в жизни.
У Тимофея младший брат, а у Ирки старший. Тимофей пишет в блокноте, а Ирка рисует в скетчбуке. Они незнакомы, их истории – разные, но оба чувствуют себя одинаково одинокими в семье, где есть кто-то любящий и близкий. Нина Дашевская – лауреат конкурсов «Книгуру», «Новая детская книга» и премии им. Крапивина, музыкант и преподаватель. Её повести любят за тонкость чувств, нежную иронию и глубокое понимание психологии подростка.
Нина Дашевская – писатель, умеющий парой слов раскрыть самое сокровенное в душе героя. Каждая её книга – будто коллекция психологических советов, только в тысячу раз увлекательнее, красивее, музыкальнее. В прозе российской претендентки на премию им. Астрид Линдгрен главное – как высказана мысль. Что движет нашу жизнь вперёд? Случайные встречи, нежданные открытия, добрые слова – они вдруг заставляют нас вздрогнуть, оглядеться и что-то поменять. Художник Кнехт по-новому смотрит на опостылевший пейзаж «ратуша – булыжная мостовая – причал».
Лирическая повесть о музыке и музыкантах — в старинные года и в наши дни.Подходит читателям 10–14 лет.
Книга о гибели комсомольского отряда особого назначения во время гражданской войны на Украине (село Триполье под Киевом). В основу книги было положено одноименное реальное событие гражданской войны. Для детей среднего и старшего возраста.
Маленький коряк не дождался, когда за ним приедет отец и заберет его из интерната, он сам отправился навстречу отцу в тундру. И попал под многодневную пургу…
Автор назвал свои рассказы камчатскими былями не случайно. Он много лет прожил в этом краю и был участником и свидетелем многих описанных в книге событий. Это рассказы о мужественных северянах: моряках, исследователях, охотоведах и, конечно, о маленьких камчадалах.
Ярославский писатель Г. Кемоклидзе — автор многих юмористических и сатирических рассказов. Они печатались в разных изданиях, переводились на разные языки, получали международную литературную премию «Золотой еж» и премию «Золотой теленок». Эта новая книжка писателя — для детей младшего школьного возраста. В нее вошли печатавшиеся в пионерском журнале «Костер» веселые рассказы школьника Жени Репина и сатирическая повесть-сказка «В стране Пустоделии».
Юрий Иванович Фадеев родился в1939 году в Ошской области Киргизии. На «малой родине» прожил 45 лет. Инженер. Репатриант первой волны. По духу патриот России, человек с активной гражданской позицией. Творчеством увлёкся в 65 лет – порыв души и появилось время. Его творчество – голос своего поколения, оказавшегося на разломе эпох, сопереживание непростой судьбе «русских азиатов» после развала Советского Союза, неразрывная связь с малой родиной.
Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.