Я не буду больше молодым - [2]

Шрифт
Интервал

         Там лишь, только алчность, жадность и порок.
         Нет стыда, нет совести, - и какой с них прок?..
         Будто горожане, а будто бы, и нет!
         Но они у власти, уже много лет.
          Потому и город стал у нас такой, -
         Что слабы мы телом, и больны, душой…

         13. 01. 2020 год.


МАМОНТЕНОК  И  ЦВЕТОК


Это видеть нельзя без слез,
Мамонтенок в глыбе льда.
Согревая цветочек в мороз,
К сердцу нежно прижал навсегда…
…Белые тона, холодные краски,
Реликтовые сопки все в снегу,
Так вокруг уныло, ни тепла, ни ласки,
И стылые торосы на берегу.
Воет вьюга колючим ветром,
И, пожалуй, уже навсегда,
Этим холодным, недобрым летом,
Приходит владыкой армада льда.
Осторожно по гальке ступая,
Стадо мамонтов шло к воде.
Мамонтенок средь них, играя,
Шаловливо шнырял везде.
То, за хвост хоботком дернул мамку,
И в восторге отскочил.
То, ногой провалился в ямку,
Не беда, подхватился, вскочил!
На полянку примчался игриво,
И замер. - Шагнуть не смеет:
Что за чудо, какое диво,
Под снегом скромно алеет?
Цветочек листочками нежными,
К солнцу тянулся аленький,
Над теми холмами снежными,
Такой сиротливый, маленький.
Сила жизни, природою данная,
Вверх толкала: давай расти!
Но, увы, уже не желанная,
Эта нежная жизнь - Прости!..
Сердце терпеть не посмело,
Погибающий видеть росток,
На коленки став неумело,
Подышал он теплом на цветок.
И, быть может, ему показалось,
А может быть, это и так,-
Лепесточки заулыбались,
Закачались листики в такт.
Цветочек к теплу потянулся,
Мамонтенка ткнул листиком в нос,
От холодного сна очнулся, -
На глазах будто бы, подрос.
Мамонтенок цветок согревает.
Обнял, в нежности шепчет ему:
«Моя мама, большая, все знает!
Я сейчас ее к нам позову!..».
…Нам не узнать, как все сталось,
Какая случилась беда,
Что никого не осталось, -
Всех поглотила вода.
Лишь мамонтенок остался.
И голову в горе сломя,
По берегу, бедный метался,
В хоботок тоскливо трубя.
Он звал свою маму. Не веря,
Что остался один навсегда.
Как же ребенку-зверю,
Выжить в злом мире льда?
Один, один на свете,
И не к кому в ласке прижаться!..
Лишь воет холодный ветер,
Да снега на землю ложатся.
К вечеру, в горе, уставший,
Он на полянку вернулся.
Цветочек, его ожидавший,
Нежно к нему потянулся.
Лег мамонтенок, забылся,
Обнял бережно друга.
А тот к нему мягко склонился,
И, пусть себе злиться вьюга!
Их двое на белом свете.
К ним  никому нет дела.
И не продует ветер,
Мохнатое теплое тело.
Согревая дыханьем страстно,
Засыпая на колком льду,
Все шептал он слова прекрасные,
В горячем, последнем бреду:
«Ты прости меня, цветочек мой аленький,
За то, что сберечь тебя я не смог!..
Ведь я, мамонтенок, совсем еще маленький,
И от горя совсем занемог!..
Забрала маму злая река,
Я не знаю куда?..», -
Вот так и остались они на века,
«Уснувшие», в глыбе льда.
Как все было, - никто не знает.
Но смотреть нельзя без слез:
Мамонтенок сам замерзает, -
Согревая цветочек в мороз.

2007 год



МНЕ НЕ ЗАБЫТЬ СВОИ 16 ЛЕТ…


Мне не забыть свои 16 лет,
Юности романтику мятежную.
Загадочный, хрустальный свет,
Зовущий сладко в даль безбрежную.
Пьянящий воздух, как туман,
Весною путал мысли страстные.
Любовный, мартовский дурман,
Виденья навевал прекрасные!
В которых мы, рука в руке,
Тая, то жаркое дыхание,
К ещё покрытой льдом реке,
Бежали на своё свидание!
Мы были молоды тогда, -
Манила даль своей загадкою,
Манила подо льдом вода,
И звёзды в небе, ночью сладкою!
Хотелось, в алых парусах,
С девчонкой юной, синеглазкою,
В Межзвездье мчаться в небесах,
Реальность, сделав дивной сказкою!
Чтоб звёздный ветер развевал,
Девичьи косы золотистые,
А я безумно целовал,
Глаза огромные, лучистые!..
В необозримых небесах,
Мечты укрыты звёздной пылью.
И в нашей жизни нет чудес,
Чтоб эту сказку сделать былью…
Но часто по ночам, во снах,
Чтоб и не знал никто, украдкою,
На яхте в алых парусах,
В Межзвездье мчусь я с девой сладкою!..

    2008 год.  




МОЙ ДОМ. С МОЕЙ СУДЬБОЮ БРЕННОЙ…


Встают рассветы предо мной,
Пылают жаркие закаты.
Плывет в пространстве шар Земной,
И крикнуть хочется: « Куда ты?..»
Алмазных звезд хрустальный свод,
Смеясь, загадочно мерцает.
Подмигивает и зовет,
Туда, где таинство витает.
Мне хочется крылом взмахнуть,
Средь первозданности Природы.
Объять размахом звездный путь,
В секунды сжав, столетий годы.
Чтоб наслаждаться красотой,
Всей необъятности Вселенной!..
Летит в пространстве шар Земной, -
Мой дом. С моей судьбою бренной.

01. 09. 2010.        


НИКОГДА МНЕ БОЛЬШЕ НЕ СМЕЯТЬСЯ…


Никогда мне больше не смеяться,
Не гулять, стихи свои не петь.
Не любить, и даже не влюбляться,
Чем так жить, уж лучше умереть.
Умереть. Уйти в сыру землицу,
Чтоб не жил измученный весь я.
В тесный гроб, дубовую темницу,
Положить, презренного меня.
Ни костюмов, ни рубашек разных,
Мне не одевайте в тот наряд.
Музыкантов не зовите праздных… -
Телу безразличен тот обряд.
Лишь на грудь мне только положите,
Крестик маленький и больше ничего.
И быть может, скромно помяните,
Со словами: «Упокой его!..».
Не видать мне солнца золотого,
Утренней зарёй мне не дышать.
Может быть, когда-нибудь другого,
Принесёт для славы, чья-то мать…

17. 12. 2014 год.,  г. Бахмут,  Донецкая обл.



НИКОГДА Я НЕ БЫЛ ЗА ГРАНИЦЕЙ…


Никогда я не был за границей.
Не играл в рулетку в казино,
Я не наслаждался Римом, Ниццей,

Еще от автора Александр Иванович Ткач
Дощовий світанок

Збірка україномовних віршей поета Олександра Ткача, що мешкає у промисловому місті Костянтинівка на півночі Донецької області.


На крыльях Бекаса

Небольшой сборник пародий на стихи провинциальных поэтов .


Рекомендуем почитать
Молитвы об украденных

В сегодняшней Мексике женщин похищают на улице или уводят из дома под дулом пистолета. Они пропадают, возвращаясь с работы, учебы или вечеринки, по пути в магазин или в аптеку. Домой никто из них уже никогда не вернется. Все они молоды, привлекательны и бедны. «Молитвы об украденных» – это история горной мексиканской деревни, где девушки и женщины переодеваются в мальчиков и мужчин и прячутся в подземных убежищах, чтобы не стать добычей наркокартелей.


Рыбка по имени Ваня

«…Мужчина — испокон века кормилец, добытчик. На нём многопудовая тяжесть: семья, детишки пищат, есть просят. Жена пилит: „Где деньги, Дим? Шубу хочу!“. Мужчину безденежье приземляет, выхолащивает, озлобляет на весь белый свет. Опошляет, унижает, мельчит, обрезает крылья, лишает полёта. Напротив, женщину бедность и даже нищета окутывают флёром трогательности, загадки. Придают сексуальность, пикантность и шарм. Вообрази: старомодные ветхие одежды, окутывающая плечи какая-нибудь штопаная винтажная шаль. Круги под глазами, впалые щёки.


Три версии нас

Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.


Сука

«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!


Сорок тысяч

Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.


Мексиканская любовь в одном тихом дурдоме

Книга Павла Парфина «Мексиканская любовь в одном тихом дурдоме» — провинциальный постмодернизм со вкусом паприки и черного перца. Середина 2000-х. Витек Андрейченко, сороколетний мужчина, и шестнадцатилетняя Лиля — его новоявленная Лолита попадают в самые невероятные ситуации, путешествуя по родному городу. Девушка ласково называет Андрейченко Гюго. «Лиля свободно переводила с английского Набокова и говорила: „Ностальгия по работящему мужчине у меня от мамы“. Она хотела выглядеть самостоятельной и искала встречи с Андрейченко в местах людных и не очень, но, главное — имеющих хоть какое-то отношение к искусству». Повсюду Гюго и Лилю преследует молодой человек по прозвищу Колумб: он хочет отбить девушку у Андрейченко.