Я - миссионер - [35]
— Кушать дайте! Дайте поесть!
Сестра Иоанна взяла еду и пошла навстречу Пабло. На расстоянии нескольких шагов от индейца она остановилась, поставила еду на землю и спросила, что ему нужно. Зачем он пошел за ними?
— Я еще не совсем ума набрался, — кричал Жестокий Ягуар. — Я пойду с вами на другую миссионерскую станцию. Да, да!
— Но ты можешь заразить нас оспой!
— Вы меня тоже можете заразить, но я не боюсь и в Макас не вернусь. Соколиный Глаз мне не друг. Я не верю, что вы заразили хибаро этой болезнью, а он верит. Он сжег избу метиса, который ушел с вами, когда его не нашел. Да, да!
Уговорить Пабло — Жестокого Ягуара вернуться назад или уйти в свою родную деревню Роджи не удалось. Отец Анджело приказал ему присоединиться к семье метиса, и караван двинулся дальше.
В полдень миссионеры услышали где-то невдалеке шум воды и вскоре увидели речку. В ее изгибе на горке стояла деревянная церквушка, окруженная несколькими постройками. Чуть в стороне была видна спортивная площадка. Вокруг простирались огромные плантации.
— Это миссионерская станция Сукуа, — сказал отец Анджело. — Ею уже долгие годы руководит отец Иоганн Штамм. Вы ждите у реки, а я поеду договорюсь с ним, чтобы хоть на время нас приютили.
С этими словами он пришпорил коня и ускакал в городок.
Нежданные гости
В это время начальник миссионерской станции Сукуа отец Иоганн Штамм, накрыв лицо марлей, сладко спал и снилась ему родная Германия и чистенький городок на Рейне, где он служил первую обедню. Снилось ему, что страшный ураган сносит его церквушку и сам он еле удерживается на ногах. Просыпаясь, он почувствовал, что кто-то трясет его за плечо.
— Отец, вставайте, — у его кровати стоял брат-привратник. — Гости приехали. Вставайте.
— Отец, вставайте! — передразнил монаха большой желтый попугай, сидевший в углу на жердочке.
— Вставайте, отец!
— Нечистая тебя принесла, — сердито проворчал отец Иоганн. — Только глаза сомкнул.
— Приехал отец Анджело Виний!
— О! — вскочил старый миссионер и схватил халат. — Хоть раз господь его прислал. Скорее веди его сюда.
— Но он не один.
— А кто с ним? Мать Хозефина? — расплылся в улыбке отец Иоганн.
— Все миссионеры Макас!
— Несчастье?
— Оспа!
— Санта-Мария! Гони всех со станции. Гони скорей! Какое несчастье! Оспа! Санта-Мария!
— Отец Анджело один во дворе, на коне.
— Передай ему, пусть едут за реку и сделают там загон для своих животных, а сами поселятся в домике сторожа. Там есть поле маниоки. Пусть копают ее и едят. Отцу Анджело и матери Хозефине истопите баню. Пусть хорошенько помоются и протрутся спиртом. Дайте им новую одежду, а старую пусть сожгут в бане. Только после этого могут прийти на станцию. Санта-Мария! Какое несчастье!.. И надо же было им всем на нашу станцию припереться!
— Их станцию хибаро сожгли, — пояснил привратник.
— Хибаро? Месть? Выставьте хорошо вооруженную охрану. Не подпускайте близко индейцев. Санта-Мария!
Отец Иоганн Штамм встал на колени и начал горячо молиться: «Боже, отведи от нас оспу! Спаси нас, господи!» Но до того был расстроен, что не мог сосредоточиться на молитве. «И чего они сюда приехали? Теперь хлопот с ними не оберешься», — сверлила его мозг трусливая мысль.
А привратник, не сходя с порога дома, пересказал отцу Анджело условия отца Иоганна. Тот повернул коня и ускакал к своим сказать, чтобы все шли за реку, где некоторое время придется побыть в карантине.
Река была широкая, но не очень глубокая, с пологими берегами. Местами из воды выглядывали камни. Переправиться через нее не составляло труда. Караван перешел реку. Все свое имущество миссионеры внесли в домик сторожа. После небольшого отдыха отец Анджело созвал всех, чтобы проститься.
— Мы с матерью Хозефиной отсюда уходим. Увидимся ли еще — не знаю, — немного волнуясь, сказал отец Анджело. — Господь послал нам тяжкое испытание! Такова его воля! Вам придется прожить в этом домике с полгода, пока не кончится карантинный срок. Здесь рядом поле маниоки. Копайте ее и питайтесь. Кое-что вам будут доставлять со станции. Старшим назначаю де ла Фуэнте.
Отец Анджело взял с собой только ящичек с золотом. Небольшую шкатулочку прихватила и мать Хозефина. Вместе они перешли реку и направились к бане, расположенной в тени деревьев на территории миссионерской станции.
После ухода начальства все посмотрели на де ла Фуэнте, ожидая его распоряжений. Де ла Фуэнте предложил прежде всего хорошенько прокурить домик сторожа, чтобы изгнать оттуда ядовитых насекомых. Миссионеры побежали в лес за сухими ветками для костра.
Чуть подальше стала сооружать себе пристанище семья метиса с Пабло — Жестоким Ягуаром.
Землетрясение
В домике сторожа миссионерам приходилось нелегко. Помещение маленькое, да его еще надо было перегородить надвое, отделив мужчин от женщин. Пищу готовили на костре. Пока стояла хорошая погода, можно было терпеть. Но вскоре наступил период дождей. Дождь лил несколько дней подряд. Вода просачивалась сквозь крышу из банановых листьев и заливала дом. Стало не только сыро, но и прохладно. Люди мерзли. Всех охватило уныние и тоска по родине. Многие, наверное, в душе ругали себя за то, что приехали в эти проклятые джунгли. Разве не могли они славить господа у себя ка родине? От сырости и укусов москитов у миссионеров стали опухать пальцы ног и рук. У некоторых появились язвы, а медикаментов они получали со станции очень мало.
Эта книга — документальная повесть о литовском юноше, для которого религиозные родители избрали путь монаха-миссионера. Юноша был направлен для работы в одну из католических миссий в Индии. Смутные сомнения в правильности избранного им пути постепенно перерастают в протест против фарисейства христианских миссионеров. Он порывает с церковью и возвращается на родину уже убежденным атеистом.
Составляем ли мы вместе с ними одну Церковь? Мы православные и католики? Неужели Православие и Католицизм суть два легких одного тела Церкви Христовой? Следовательно, Христос дышит всеересью папы? Разве отчужденная Западная Церковь, Католичество, не осуждена Церковью, не предана диахронически анафеме? Тогда, можем ли мы беспрепятственно общаться с ними совместными молитвами и единой службой? На эти и многие другие вопросы пытаются ответить авторы настоящей книги.
В книге известного русского зарубежного историка Церкви Н.Н.Воейкова "Церковь, Русь, и Рим" дано подробнейшее исследование истоков, разрыва и дальнейшей судьбы взаимоотношений Латинства и Православия. Глубочайший исторический анализ совмещается с выводами о вселенской значимости и актуальности идеи Русской Православной Монархии, об "удерживающей" миссии Русских Православных Царей и причинах неурядиц в современной России. Книга может использоваться как учебное пособие и как увлекательный исторический очерк для вдумчивого читателя.
В статье рассматривается трактовка образа Девы Марии в ряде стран Латинской Америки в контексте его синкретизации с индейской и африканской религиозной традицией. Делается вывод о нетрадиционном прочтении образа Богоматери в Латинской Америке, специфическом его понимании, связанным с поликультурной спецификой региона. В результате в Латинской Америке формируется «народная» версия католицизма, трансформирующая постепенно христианскую традицию и создающая новую религиозную реальность.
Книга содержит авторское изложение основ католической веры и опирается на современное издание «Катехизиса Католической Церкви».
Рассказы и статьи, собранные в книжке «Сказочные были», все уже были напечатаны в разных периодических изданиях последних пяти лет и воспроизводятся здесь без перемены или с самыми незначительными редакционными изменениями.Относительно серии статей «Старое в новом», печатавшейся ранее в «С.-Петербургских ведомостях» (за исключением статьи «Вербы на Западе», помещённой в «Новом времени»), я должен предупредить, что очерки эти — компилятивного характера и представляют собою подготовительный материал к книге «Призраки язычества», о которой я упоминал в предисловии к своей «Святочной книжке» на 1902 год.
О том, что христианская истина симфонична, следует говорить во всеуслышание, доносить до сердца каждого — сегодня это, быть может, более необходимо, чем когда-либо. Но симфония — это отнюдь не сладостная и бесконфликтная гармония. Великая музыка всегда драматична, в ней постоянно нарастает, концентрируется напряжение — и разрешается на все более высоком уровне. Однако диссонанс — это не то же, что какофония. Но это и не единственный способ создать и поддержать симфоническое напряжение…В первой части этой книги мы — в свободной форме обзора — наметим различные аспекты теологического плюрализма, постоянно имея в виду его средоточие и источник — христианское откровение. Во второй части на некоторых примерах будет показано, как из единства постоянно изливается многообразие, которое имеет оправдание в этом единстве и всегда снова может быть в нем интегрировано.