Я люблю Голливуд - [80]

— Энджел, с тобой все в порядке? — Теплыми ладонями он приподнял мое лицо с дорожками от слез. — Конечно, одним махом всего не исправишь. Я и не жду, что ты меня сразу простишь. Ты только скажи, могу я хоть надеяться?

— Я… я не могу поверить, что ты приехал, — заикаясь, проговорила я. — Мне не верится, что ты здесь.

— А где же мне еще быть. — Он прижался лбом к моему лбу, и мои слезы потекли по его щекам. — Так это слезы радости от встречи со мной, а не признак того, что ты меня ненавидишь?

— Я тебя? Это ты должен меня ненавидеть…

Я запнулась. Надо ему сказать. Одно дело — держать язык за зубами, когда, как я думала, между нами все кончено, и другое дело — откровенно лгать, когда человек пролетел через всю страну, чтобы меня увидеть.

— Я так виновата, Алекс!

— Хватит разговоров! — Его губы коснулись моих щек и стерли дорожки от слез. — Вечно ты слишком много говоришь.

Ни о чем не думая, я подняла голову и поцеловала его в соленые от моих слез и сухие от долгого перелета губы. Вот не знала, что могу одновременно таять и ощущать сосущую тошноту под ложечкой.

Лежа на спине, Алекс потянул меня на себя. Я неловко уселась верхом ему на колени, больно прижав голени к каркасу кровати. Губы Алекса стали мягкими, когда он целовал меня в шею, опускаясь до ворота футболки. Я позволила притянуть меня ближе и уложить на подушки, стараясь думать только о его полузакрытых глазах и учащенном дыхании, но никак не могла избавиться от ощущения присутствия Джо в нашей кровати.

— Алекс, я не могу, извини, — задыхаясь, проговорила я, отстраняясь, пока он не зашел слишком далеко. — Мне нужно кое с чем разобраться, а потом мы поговорим.

Он отбросил челку назад и тихо вздохнул.

— Извини, не надо мне было… — Он приподнялся и сел на край кровати, опустив голову на руки. — Мне уйти?

— Господи, нет! — Я поспешно села и обняла его. Что, если он уйдет и никогда не вернется? — Я не могу сейчас, но ты же со мной останешься?

— Ни за что не уйду, если сама не прогонишь. — Он наклонился и снова поцеловал меня глубоким теплым поцелуем. — Разбираться с делами тебе надо сегодня?

Я прокрутила в голове список дел: позвонить Джеймсу, договориться об интервью, найти Дженни, заткнуть рот Джо, вышить алую букву А на груди всех платьев и футболок. Все дела срочные.

— Да, но давай сейчас просто полежим немного.

Алекс кивнул, поцеловал меня в нос, сбросил кроссовки и перебрался на другую сторону кровати. Я молча легла рядом, прижавшись к его груди и забросив на него ногу. Крепко стиснув руку, которая меня обнимала, я слушала постепенно замедлявшееся спокойное дыхание, ощущая влажное тепло на шее сзади. Он заснул через пару минут, но я не могла закрыть глаза без того, чтобы не представить рядом с собой голого Джо.

Что я наделала?

Поняв, что не в силах очнуться от грез-дробь-ночного кошмара и представить свою постель абсолютно пустой в последние двадцать четыре часа, а себя — чуждой политике бешеной активности в отношении красивых мужчин, я осторожно встала и наконец-то натянула джинсы, затем как можно тише прошла в ванную и задумчиво посмотрела на сотовый. Кому позвонить в первую очередь? Что им сказать? Лучше заниматься делами, чем сидеть на унитазе, гипнотизируя мобильник, что, безусловно, не является архи гигиеничным.

— А я гадал, когда ты позвонишь. — В голосе Джеймса не слышалось привычной приподнятости. — Отложила на потом, что ли?

— Ты не поверишь, но у нас в редакции прошел слушок, что ты гей. — Я дотянулась ступнями до горячего полотенцесушителя. Уй, черт, кипяток у них там, что ли? — Шокирующая сенсация, не правда ли?

— Очень смешно, — отозвался он. Все-таки ванная с туалетом не лучшее место для телефонных разговоров. — Когда ты приедешь делать интервью? Я хочу побыстрее с этим покончить.

— Вот спасибо, — донесся откуда-то издалека, голос Блейка. — Как мне приятен твой энтузиазм!

— Заткнись, — отмахнулся Джеймс, но по голосу я поняла, что он улыбается. — Твоя жуткая редакторша настаивала, что дело не терпит проволочек.

— Знаю, — сказала я, остужая ступни о холодные плитки пола. — Она действительно настаивает на оперативности, но дело в том, что ко мне только что приехал Алекс и я… в общем, не могу сейчас оставить его одного…

Я не добавила: «Потому что меня бросает в дрожь при мысли, что он проснется и найдет хоть малейшее доказательство моей ночной половушки с барменом».

— О, он приехал? Извиниться?

— М-м-м…

— А он подкрепил извинения чем-нибудь бриллиантовым?

— Нет! — Хуже, чем сейчас, у меня на душе еще не бывало, но бриллианты скорее всего вывели бы меня за грань… крыши отеля. — Все немного сложнее. Статью нужно представить завтра к середине дня; можно я приеду к вам в девять? Разговор займет пару часов, и у меня еще останется время на обработку.

— Ты такая блестящая литераторша или уже не можешь терпеть без секса? Почему это ты не в состоянии оставить своего мужчину? — поинтересовался Джеймс. — Я ожидаю честного ответа, учитывая, что ради тебя я собираюсь рассказать всю правду о своей личной жизни.

— Ах, значит, ты делаешь это ради нее? — завелся склочный Блейк.

— Слушай, мне обязательно приводить его на интервью? — спросил Джеймс. — Он положительно невыносим с тех пор, как я на все это согласился. У меня еще есть время передумать?