Я, Лунин… - [109]

Сперва в половине десятого в его кабинете, наполненном запахом свежесваренного кофе и предвкушением начинающегося через неделю отпуска, появилась следователь Шестакова. Положив на стол протокол допроса, Шестакова замерла в позе часового на посту № 1 в Александровском саду. Вместо самозарядного карабина Симонова она сжимала в правой руке папку, в которой, очевидно, были еще какие-то документы. Покосившись на застывшую у стола Ирину Владимировну, Летягин нацепил на нос очки, которыми в силу прогрессирующей дальнозоркости пользовался для чтения последние несколько месяцев, и придвинул к себе протокол. Осилив первые несколько строк, он вновь, более пристально, взглянул на Шестакову, но та по-прежнему пыталась изображать стойкого, со всеми признаками оловянности, солдатика.

— Как у вас тут все интересно, — прокомментировал Антон Александрович, вновь погружаясь в чтение.

Несколько минут спустя, одолев протокол полностью, Летягин снял очки и, задумчиво потерев переносицу, повторил:

— Ну очень интересно. — Он махнул рукой, указывая на ближайший стул. — А ты чего зависла? Посиди со мной, расскажи, как у тебя так получается, что по одному убийству каждый день новый человек чистосердечное признание пишет. У тебя же этот Лунин вчера на следственном эксперименте все показания подтвердил. Это как так?

— А что вы хотите, Антон Александрович, — Шестакова заняла предложенный ей стул, — он же, после задержания, потом ночь у оперов провел. Они сами ему и рассказали, что он, по их мнению, совершил. Ему только протокол подписать надо было.

— Вот как, — усмехнулся Летягин, — у вас, значит, к нашим оперативникам претензии имеются. К кому-то конкретно?

— Да нет у меня никаких претензий, — вздохнула Ирина, — им что начальство прикажет, то они и выполняют.

— А это плохо? — Антон Александрович с иронией взглянул на свою подчиненную. — Ладно, оставим пока оперов в покое. Вы мне расскажите лучше, откуда у вас эта бумажка нарисовалась? — Он ткнул пальцем в протокол. — Что, Лунина сама пришла, совесть заела, или ее все же к этому кто-то подтолкнул?

— Антон Александрович, — Шестакова покосилась на дверь кабинета, — давайте, тот, кто подтолкнул, пусть сам все вам и рассказывает. Я попросила, чтобы он в коридоре подождал.

— Я так понимаю, это наш гость из области? — уточнил Летягин.

Ирина молча кивнула в ответ.

— Ну что ж, зовите, послушаем умного человека.

Еще спустя минуту, когда было закончено с взаимными приветствиями и Лунин устроился за столом, переводя взгляд с мрачного лица Ирины на возбужденно-радостное Летягина, настало время взаимных расспросов.

— Ну и, — Антон Александрович потер руки, предвкушая интересное повествование, — рассказывайте, как вы всю эту историю раскрутили.

Илья осуждающе взглянул на уставившуюся в полированную поверхность стола Шестакову, затем перевел взгляд на Летягина.

— Я правильно понимаю, что у Ирины Владимировны есть чистосердечное признание, и в деле зафиксирован факт добровольной явки и содействия следствию?

— Правильно вы понимаете, — усмехнулся подполковник, — что бы вы сейчас здесь ни рассказали, в деле останется именно так. Добровольная явка, признание, содействие. Полный комплект.

— Ну хорошо, — кивнул Илья, — тогда непонятно.

— Непонятно что? — уточнил Летягин.

— Непонятно, что вам самим может быть в этом деле неясно.

— Знаете ли, — подполковник обменялся быстрыми взглядами с Шестаковой, — мы ведь люди простые, провинциальные. Надо сказать, что и Среднегорск — это тоже, в некотором роде, провинция, особенно если смотреть из глубин Московских колец, но ведь это одновременно и столица. Нашей ненаглядной области. Так что в сравнении с вами, дорогой Илья Олегович, наш с Ириной Владимировной кругозор гораздо более ограничен в силу объективных причин. А посему не сочтите за труд объяснить, каким именно образом вы пришли к выводу, что в убийстве Мещерской виноват не ваш брат, а тетка. — При этих словах Летягин ехидно подмигнул Илье. — Все же полностью исключить своих родственников из дела вам не удалось.

— Я уже как-то говорил Ирине Владимировне, — Илья сделал вид, что не обратил внимания на иронию Летягина, — что задачи доказать невиновность Лунина, или, в свете последних событий, кого-то из Луниных, у меня нет. Задача была лишь одна — найти настоящего преступника, ну а то, что человек, которого изначально задержали, невиновен, было для меня очевидно.

— Очень интересно, — заулыбался подполковник. — И из чего эта самая очевидность проистекала?

— Я тоже иногда выпиваю, — смущенно признался Илья.

— Я тоже, — несколько удивленно кивнул Летягин, — давайте все же ближе к делу.

— А это и есть по делу. Человек, который выпил свою обычную, заметьте, весьма немалую дозу и лег после этого спать, проспит несколько часов как убитый. Он может, конечно, встать среди ночи, по нужде или потому, что в горле пересохло, но вряд ли он поднимется с кровати спустя всего пару часов после того, как на ней оказался.

— Ну, это допущение, — махнул рукой подполковник, — спьяну всякое быть может.

— Спьяну — да, а вот во сне — вряд ли, — стоял на своем Лунин. — К тому же появляется вопрос: зачем Лунин вышел из дома? Захотел еще выпить? Спиртного у него и дома в избытке.