Я - кот и мореплаватель - [8]

А вот Гальито так и не сумел поладить с ней. А всё оттого, что, когда она бывала рядом, ему всё время хотелось укусить её за ухо, этого она терпеть не могла.

Снова кот за бортом

Один раз Гальито до того пристал к Панчите, что она сама бросилась на него. Он отскочил и очутился в море. Я замяукал что было мочи, но никто ничего не понял, а

Гальито, бедняга, остался один во власти волн. Он пытался догнать нас, прямо надрывался, но куда ему! Только ещё больше отставал. «Нет ему спасенья! - ужаснувшись, подумал я, но в тот же миг встречный ветер немного придержал наш плот, Гальито наддал, оказался рядом с бортом и вылез уж не знаю как. Господи, на кого он был похож! Истинный «безобразный морской кот», ничем не лучше мокрой курицы.

Панчита всё это видела и, надо думать, раскаивалась в своём поступке.

Застряли в океане

Путешествие наше продолжалось без особых происшествий, мы шли под слабым ветром, и вдруг - к югу от острова Пасхи - ветер совсем сник и паруса наши тоже. «Таити Нуи» замер на месте.

Восемь суток мы так и стояли - ни ветерка, ни волн. Море словно обессилело. Солнце, наоборот, как будто только и ждало этого и теперь пекло нас целыми днями, лишь к вечеру становилось немножко легче.

Глотки наши сохли. Какое счастье, что прошлые дни лили дожди, и воды у нас было вдоволь! Теперь порции воды людям и кошкам были увеличены. Панчиту же просто окатывали солёной водой из-за борта.

Ну и жара!

Я видел, как капитан и вся команда сидели в каюте вокруг маленького столика, на котором лежал судовой барометр, и подолгу смотрели на него, словно ожидая чего-то. Барометр не обещал ничего хорошего, и никто не знал, сколько ещё времени нам предстоит киснуть в штиле.

На восьмой день безнадёжного штиля откуда-то взялся крепкий ветер и надул наши паруса. Но ветер-то был встречный! Он начал толкать нас не вперёд, а назад, к Таити. Команда тут же сбавила паруса, чтобы хоть как-нибудь ослабить действие этого ветра, который был готов нести нас куда угодно, только не туда, куда нам было нужно. И всё-таки нас относило.

Так прошло ещё несколько дней…

Неожиданно, когда мы уже отступили назад миль на сто, подуло с юго-запада, и «Таити Нуи» стал потихоньку выправлять курс. Теперь по ясному голубому небу облака неслись прямо на восток, то есть именно туда, где и лежала цель нашего путешествия.

Вот она, зелёная, держи её!

Я уже совсем отчаялся когда-нибудь попробовать, какова на вкус зелёная ящерица. Но мой день настал!

Как-то, загорая на палубе, я услышал, что в кухне что-то шуршит. Навострив уши, я по звукам догадался, что это не кто иной, как моя дорогая ящерица, о которой я так долго мечтал. Осторожно подобравшись к порогу кухни, я увидел, что это действительно она.

Эта зелёная по пояс свесилась в банку с мармеладом и лизала его. В мгновение ока я очутился возле неё, и мы втроём - зелёная ящерица, банка с мармеладом и я - покатились по кухне с таким грохотом, что сбежалась вся команда. Хуанито посмотрел на меня подозрительно и плотно закрыл банку. Они подумали, что я покушался на мармелад! Ха-ха!

Несколько дней после этого Хуанито бродил по плоту с расстроенным видом и заглядывал во все углы, искал свою зелёную ящерицу, но, конечно, никого не нашёл и, наверное, решил, что она просто сбежала с плота.

Так до сих пор никто и не знает, что это я её съел!

Летучке рыбы

Много раз мы встречали стаи летучих рыб, они быстро проносились над нашей головой, хлопая маленькими плавниками. Мы с Гальито подпрыгивали насколько могли, но никогда не успевали ухватить их на лету.

Они пролетят в воздухе около пятидесяти метров и - бух! - обратно в море, а потом опять в воздух. В это мгновение на поверхности им вслед быстро всплывало узкое длинное тело рыбы, которую команда называла «бонито». Может быть, эти бонито и были причиной того, что несчастные рыбёшки улепётывали во всю мочь, стараясь изобразить из своих плавников крылья. Не всегда им это удавалось, иногда они падали к нам на палубу, и мы с Гальито нашли их мясо очень вкусным. Да, бонито можно понять.

Иногда летучие рыбы являлись на «Таити Нуи» по ночам: их завлекал свет носового фонаря. Они падали на палубу и бились на мокром бамбуке, как какие-нибудь фантастические серебряные существа.

Франсис и его песни

Когда выдавался тихий вечер и ветер и море едва шевелили «Таити Нуи», команда доставала гитары, и начинались наши прекрасные таитянские песни. Наверное, все вспоминали своих близких, оставшихся на Таити. А я вспоминал мою Татауэ… Когда же мы снова вернёмся домой?

Как я объелся

В один несчастный день поймали огромную рыбу, и я съел больше, чем нужно. Полчаса спустя мне стало тошно, заболел живот и зашумело в голове. Я весь дрожал и валился с ног. Ой, я чуть не умер! И главное, никто даже не заметил, каково мне.

Около двух часов я маялся, забившись в уголок на кухне, в эти минуты самый роскошный обед на свете был мне - тьфу! Потом я ползком добрался до палубы и там, на свежем воздухе, потихонечку отдышался.

Тысяча и один раз проклинал я свою несчастную склонность к обжорству и поклялся себе впредь не жадничать…

Начинается шторм

Как пошёл шестой месяц плавания, погода переменилась. Ласковый ветерок сменился сильными ветрами. Теперь мы редко видели солнце, - очень, очень плохо для кошек. Люди тут же переоделись - сняли яркие лёгкие костюмы и натянули толстые надёжные куртки, прикрыли головы капюшонами.