Я калечу, но я же и лечу! - [55]

— Мы уже выслали за вами вертолёт. Вернее сговорились с нашими коллегами из Нью-Йорка. В течении пяти-десяти минут он сядет на крышу вашего госпиталя, и если вы согласны, то за час-полтора доставит в Готэм.

Проблемка! Отказаться я, конечно, могу. Мне тут и приказать не могут, учитывая то, что я гражданин иной страны. Да и даже если бы был американцем, то всё равно не могли бы меня принудить к этому. Но… меня реально интересует, зачем я понадобился Джокеру сейчас. Он, в принципе, мог застать меня в Нью-Йорке в неподходящее время и взять в заложники. Но почему-то провернул авантюру с заложниками и хочет со мной встретится, и переговорить о чём-то. Что на уме у психа, мне неизвестно, но любопытно.

Как говорится: «Волков бояться — в лес не ходить!»

Поэтому нужно узнать, что там он хочет. В любом случае, я в состоянии за себя постоять. Да и есть кому меня поддержать.

Наверное, сыворотка суперсолдата, что я принял, усилила мои наклонности суицидника и безумца. И смех, и грех.

— Ясно. Я собираюсь уже.

— Ч-что? — видать, он был удивлён моим ответом. — То есть… я рад и благодарен вам.

— Не стоит, всё же это моё призвание — спасать жизни, — сказал я пафосно. Даже сам как-то поверил в эти слова.

— Будем ждать вас.

Через несколько минут я уже услышал шум вертолёта, предупредил начальство о событиях, что происходят в Готэм-сити. Там же мне доктор Хьюго выдал целую тираду о моих умственных способностях и психическом состоянии, которое обостряется из-за моей ориентации, а потом проводил до вертолёта и проинструктировал, как говорить с этим психом, так как и сам с ним общался, когда работал кое-какое время в Аркхэме.

Затем был долгий, в плане ожидания, путь в Готэм.

Я сообщил всем своим миньонам о том, куда собираюсь. Также Джанго Фетт, который внутренне омолодился на добрые три десятка лет минимум, с сотней «волков» перекинулись в Готэм для моей поддержки и охраны. Дед повторял, конечно, слова моего учителя, только на русский манер и с теплотой и лаской, которая ему присуща, после которой я понял, что оказаться наедине с Джокером мне теперь не страшно, а вот наедине с дедом, да!

А затем я прибыл в Готэм, в управление полиции, где содержали Джокера под усиленной охраной.

Меня, кроме Гордона, встретил ещё и незнакомый мне лично индивид из ФБР. База Данных подсказывала, что этого кадра зовут Брайан Роудс, крупная шишка в ФБР, карьерист и «прилежный работник». Информации по нему у меня было много, но времени её изучать не было.

— Добрый день, мистер Волков, меня зовут агент Брайан Роудс, а это, как вы понимаете, капитан Гордон. Я очень рад, что вы согласились на нашу просьбу. Я руковожу операцией по освобождению заложников и допросом Джокера, вы нам сильно упростили задачу…

Этот мужик заливался соловьём, чем раздражал и меня, и всех остальных.

По передатчику, что был у меня в ухе, я услышал чистый мандалорский от Фетта с его мнением об этом индивиде. И был согласен с его мнением.

— Прошу, не волнуйтесь насчёт своей безопасности, — заверил меня «фэбеэровец». — Мы вам её гарантируем. Если появится возможность угрозы вашей жизни, мы вас тут же вытянем в целостности и сохранности из допросной. Единственное, прошу вас, попытайтесь его разговорить.

— А разве этим не будете заниматься вы? — удивился я.

— Он сказал, что сообщит, где держат заложников только вам. И на этом всё. Даже препараты не помогли его разговорить. Одна надежда на вас.

— Ясно.

Гордон, их штатный психолог и сам Роудс проинструктировали меня на предмет разговора с ним, и только после этого меня запустили в допросную.

Джеймс Гордон.

Больше всего Джеймсу Гордону не нравилось рисковать невиновными людьми. В таких играх, как эта, которую затеял Джокер и этот Роудс, что пошёл на поводу у клоуна, часто страдают ни в чём не повинные люди. А если нет, то потом такие карьеристы как Роудс получают новые плюшки и почёт за ещё одно раскрытое дело или удачную операцию. Это жутко бесило Гордона.

Сейчас они задействовали в игре с этим сумасшедшим Джокером ни в чём не повинного парня, которому недавно только исполнилось восемнадцать лет. И каждое его появление в Готэме уже становится для него стрессом. Если после первого он не пожелал сюда возвращаться, что вполне разумно и адекватно на взгляд Гордона, то вот во второй раз ему пришлось следовать зову сердца и этики врача.

Хотя тут не особо пахло медициной. Но Джеймс видел, что парень, хороший малый, и ему было искренне жаль его, можно сказать по-отцовски.

Гордон, Роудс, детективы Харви Буллок, Рене Монтойя, Криспус Аллен и ещё десяток копов стояли возле одностороннего зеркала, что давало обзор для наблюдения полицейскими за всем, что там происходит.

Джокер сидел, прикованный по ногам и рукам к стулу, перед ним был небольшой металлический стол, а сразу за ним такой же стул, на котором уже сидел тот, кого он ждал — Владимир Волков.

Парнишка был вполне спокоен и сосредоточен. Гордон это подметил сразу. Возможно, это у него некое подобие шока или же просто эта собранность после тех событий, что произошли 1 сентября. По новостям показывали репортаж, где мелькал и Волков, как самый молодой хирург-практикант в Нью-Йорке, что принимал участие в спасении жизней людей, когда сами больницы были обескровлены ужасным событием. Тогда он проявил себя как подающий надежды в медицине юный гений. А сейчас Гордон уважал этого Волкова ещё больше.