Я ищу тебя - [15]

Неожиданно толпа начала неистово распевать:

– Джордан мы любим тебя! Джордан мы любим тебя!

Обернувшись, Джини увидела огромный автобус, осторожно прокладывающий путь сквозь толпу. Внезапно автобус остановился. Полицейские встревожились. Четверо из них бросились к гигантской машине – очевидно, эта остановка не была запланирована.

В лучах заходящего солнца автобус отливал золотом, и на мгновение он ослепил Джини.

Казалось, все происходит, как при замедленной съемке. Она смутно осознавала, что крики в толпе усилились, стена людей стала еще плотнее.

А потом открылась дверца автобуса.

Настал миг ужасного, тревожного ожидания.

Высокий мужчина медленно вышел из автобуса. Вокруг его черных волос разгорелся золотой нимб, фигура была освещена со спины, так что нельзя было разглядеть его черты, и поэтому в первый момент Джини не узнала его. Облитый потоком солнечного света, он казался божеством, однако Джини ощутила его необыкновенную мужскую притягательность. Она не думала о том, что и ее заливает солнечный свет и она кажется ему полупрозрачным видением из грезы.

Джордан ехал в автобусе, когда вдруг увидел воплощение своих видений, образ, преследовавший его день и ночь. Лицо этого эльфа было тоньше и печальнее, чем у Джини. Шапка блестящих кудрей не походила на великолепные каштановые волны, в которые он так любил зарыть лицо. И все же… Эти глаза, эта необыкновенная нежность и доброта могли принадлежать лишь одной женщине. Точно молния пронзила его и вырвала из кресла, в котором он отдыхал. Как безумный, пронесся он по проходу автобуса и велел шоферу остановиться.

Джини смотрела, как он приближается к ней, и любовь сияла в ее глазах. Сердце ее бешено билось, наполненное неистовым волнением, она была охвачена тем чувством, которое, как она пыталась себя убедить, давно умерло.

Никогда прежде она не ощущала в себе такой полноты жизни.

Он медленно, большими шагами направлялся к ней, его лицо отражало те же чувства, которые наполняли ее. Внезапно она расслышала, как, перекрывая напев поклонников, он зовет ее по имени:

– Джини…

Это был самый прекрасный звук из всех, что она слышала в жизни. Он пронесся сквозь время, стирая из памяти черные годы мучений и разлуки, разрушая с болью воздвигнутую ею вокруг себя стену, и тронул ее душу.

Все чувства кричали о том, что он здесь.

– Джордан… – Его имя прозвучало едва слышным, прерывистым шепотом, но, кажется, он расслышал. Он замер, неуверенность во взгляде исчезла. Неожиданно он улыбнулся той своей белозубой робкой улыбкой, которую Джини так хотелось забыть, но которую она наперекор себе помнила так хорошо. У нее до боли перехватило дыхание, а тело пронзила ужасная дрожь.

Джини уже не слышала криков толпы. Время остановилось.

На свете остались один мужчина и одна женщина.

Она спрыгнула с ящика, на котором стояла, и, спотыкаясь, двинулась навстречу ему. Но два подростка из толпы отшвырнули ее.

Толпа хлынула и повалила Джордана. Сотни восторженных поклонников бросились к своему кумиру и сбили его с ног. Джини рванулась к нему, а он устремился к ней, пытаясь выбраться из груды тел и схватить ее тонкую руку – источник его силы.

На мгновение их руки припали друг к другу, как к источнику спасения, и тут же разъединились. Джини отбросило в сторону и понесло вдаль, как щепку на гребне волн во время бури. Джордан беспомощно звал ее, он дрался, как лев, чтобы дотянуться до нее. Но в каком-то безумии люди наседали на него и свалили на землю, несколько человек попадали сверху.

Женщины начали отрывать кусочки от его рубашки, вырывать пряди волос. Джини умоляла:

– Помогите ему! Ради Бога! Кто-нибудь! Они убьют его!

Завыли сирены десяти полицейских машин, срочно вызванных к стадиону. Десятки полицейских прокладывали путь среди толпы.

Джини оказалась в центре этого живого урагана, внезапно ей показалось, что она не может дышать.

– Они убьют его, – шептала она.

Последнее, что она увидела, прежде чем потеряла сознание, было обеспокоенное лицо полицейского, превращающееся в туман, а ее последней мыслью был страх за Джордана.

Джини вцепилась в ручки кресла, как только освещение в зрительном зале начало меркнуть, а прожектор устремил яркий свет на сцену в центре стадиона. Ее место находилось так высоко, что сцена казалась оттуда немногим больше почтовой марки. Публика ожидала в беспокойном предвкушении, и Джини не отличалась от остальных зрителей: она подалась вперед, ее пальцы впились в подлокотники.

Господи, какое безумие толкнуло ее на такую нелепость, зачем она решила посмотреть выступление Джордана? Видимо, их встреча, а потом нападение толпы на него лишили ее способности рассуждать. Поэтому, увидев перекупщика с единственным билетом, Джини отреагировала, не думая.

Она говорила себе, что сделала это только потому, что боялась за Джордана, но на самом деле это была не вся правда: ее переполняло страстное желание – настолько же неистовое, как и у Мелани, – видеть его, слышать его голос.

Люси дала подруге денег, чтобы заплатить перекупщику ошеломительно высокую цену, которую он запросил, и уехала в свой мексиканский ресторанчик, пообещав Джини встретить ее спустя два часа в холле мотеля напротив стадиона.