Тот, почуяв во мне перемену, внезапно обозлился:
— Хочешь легкости бытия — получай!
Человечек увеличился в размерах и превратился в обнаженного мускулистого качка. Римская тога болталась у него на шее легкомысленным шарфиком. Недолго думая, он сгреб меня за шкирку, как нашкодившего щенка, и мощным пинком огромной ноги отправил в кувыркающийся полет. Где же мои способности? Я б ему сейчас показал!
Раскинув могучие крылья, я расслабленно покачивался в восходящем воздушном потоке. Надо мной багряное небо, далеко внизу выжженная земля. Но она меня не интересует. Меня неудержимо влечет туда, где клубятся беспросветные тучи и мелькают вспышки фиолетовых молний.
*****
Невысокий мужчина в джинсовом костюме с фирменным логотипом "ТВТ. Невероятные факты" оторвался от смотрового окошка:
— Да, жутко, — сказал он, подходя к доктору в белом халате. — И что вы с ним делаете?
— Да ничего, — поморщился врач, — купировать приступы мы, как вы сами видите, не можем. Любое лекарство вызывает сильнейшую аллергическую реакцию, пару раз еле-еле с того света вытаскивали. Так что теперь только наблюдаем.
В палате, притянутый широкими ремнями к наглухо привинченной к полу железной кровати, крутой дугой выгибался человек. Казалось, через его тело с неравными интервалами времени пропускают десятки киловольт. Жесточайшие судороги корежили мышцы, выворачивали суставы, а из широко открытого рта не раздавалось ни звука.
— Странно, — размышлял вслух тележурналист, — люди бесследно пропадают среди белого дня, иногда из запертых изнутри помещений. Мужчины и женщины… Некоторых находят, но в каком виде!?
— У нас несколько таких пациентов, трое мужчин и девушка, — стал оправдываться врач, — кто они, откуда, мы не знаем, что с ними делать — тоже. Биохимические показатели все в норме, но приступы следуют один за другим, сменяясь периодами полной неподвижности, когда больной как бы впадает в летаргическое состояние, никак не реагируя на внешние раздражители.
— Что это? Новая болезнь? Эпидемия? Но почему люди исчезают? Чья-то злая воля? Что? И кто будет следующим? — сыпал бесконечными вопросами представитель второй древнейшей.
Врач молча развел руками, мол, медицина здесь бессильна, и направился к выходу.
— Я иду по ковру, я иду по ковру, — услышал он вслед и непонимающе развернулся к журналисту.
— Пришло в голову, когда я смотрел на того несчастного, и крутится теперь в голове, как заевшая пластинка. Не знаю, как отвязаться.
Врач заинтересованно посмотрел на своего потенциального пациента. Пути господни неисповедимы.
