Я и Я - [31]

Хотя мысли двойника были скрыты, Шарка видел его сны. Сны во сне. Двойник каждый день засыпал в иллюзорном мире и погружался сначала в темную, почти непроницаемую глубину, а затем – в хаос странных видений. Глядя на них, Шарка начинал сомневаться, что у людей действительно узкий диапазон восприятия.

Иногда в беспорядочных и сумбурных снах двойника Шарка видел себя – тень на грани зрения, отблеск реальности. Но как только двойник поворачивался, пытался разглядеть – образ распадался и исчезал.

Кто я? И кто я для него?

Информация была доступна, вспыхивала сразу. «Двойнику-человеку необходим якорь в настоящей реальности. Робот-двойник, носящий одно с человеком имя, не позволяет утонуть в иллюзии, притягивает к себе».

Это были знакомые слова, информация, которую Шарка знал с тех пор, как начал функционировать и ощутил мир. Но эти слова не объясняли то, что он хотел знать.

Мы с ним – не одно и то же. Я хочу знать, кто я.

Платформа достигла дна шахты и остановилась. Эхо ее движения вибрировало в стенах, а глухой звук удара уходил все глубже в толщу породы.

Отсюда расходилась сеть туннелей. Над каждым входом горел индикатор, а из глубины доносились позывные машин. Все было в норме, ни одного сигнала тревоги, но Шарка должен был проверить каждую машину – таков порядок.

В первую очередь он отправился к той, которая любила его больше других. Абсурдно было думать так о машине, лишенной сознания, но Шарка все равно выделял ее среди прочих. Когда он приближался, эта машина всегда на долю секунды прекращала работать, и эфир наполнялся бессмысленными позывными.

– Я тоже рад тебя видеть, – сказал Шарка.

Машина возвышалась над ним, потрепанная работой и временем, мигающая сигнальными огнями. Как и всегда, она остановилась лишь на мгновение, а потом вновь взвыли двигатели, буры вгрызлись в толщу породы.

Давно, в начале работы, Шарка рассказал об этом Даатане. «Ты думаешь, она неисправна?» – спросил тот. «Я думаю, она меня любит», – ответил Шарка. Он боялся, что после этого машину заберут на проверку, но ее никто не тронул, она продолжала бурить, уже много лет.

Шарка направился дальше, к другим машинам. Но их позывные и толща скал не заслоняли от него иллюзорный мир.

Двойник уже прошел по улицам города – там пахло бензином, молодой листвой и первыми цветами – и теперь был в доме, где учили детей. Шарка хорошо знал это здание: оно было построено в форме семилучевой звезды, поделено на этажи и комнаты. Информация, которую здесь передавали, была то очевидной, то ошибочной, то лишенной всякого смысла.

Но эта информация не была нужна двойнику. Все нужные данные его мозг получал в реальном мире, где-то далеко, среди звезд.

И когда двойник проснется, он узнает все, что должен знать: про то, что случилось с родной планетой, как живут теперь люди и для чего нужны роботы, носящие имена людей.

А что узнаю я, когда он проснется?

Сейчас двойник не слушал объяснений, лишь изредка посматривал на экран, где числа складывались в уравнения. Двойник смотрел за окно – там весенний ветер шелестел полупрозрачной листвой, оттуда доносилось пение птиц.

Шарка обошел свой участок, проверил машины, одну за другой. Ни сбоев, ни неполадок, ни радости при его приближении. Все было как обычно.

За этот промежуток времени в иллюзорном мире менялись комнаты в семилучевом доме, звучали объяснения учителей и голоса детей. Там тоже все шло как обычно.

Сколько еще продлится эта иллюзорная жизнь?

Когда он проснется, останусь ли я собой?

Шарка спрашивал об этом всех, чьи двойники уже не спали. И слышал один и тот же ответ: «Ты останешься Шаркой, как и он. Вы сможете обмениваться информацией в любой момент, сколько бы световых лет вас ни разделяло. Вы по-прежнему будете двойниками».

– Мы двойники, – сказал Шарка вслух. – Но он обо мне не знает.

– Возможно, он знает.

Позывные, короткие и резкие, звенящие в эфире.

Ориентируясь по ним, Шарка свернул с маршрута, нырнул в туннель, ведущий на чужой участок.

Шарка знал, кого ищет, знал, кто ответил ему. Робот-обходчик, почти такой же, как он сам, – но гораздо старше.

У него не было сейчас настоящего имени, но все звали его по имени последнего двойника – Коуни. И, как и все, Шарка знал, что Коуни поврежден. Все его системы функционировали нормально, поэтому он продолжал работать в шахтах. Но его сознание было неисправно – поэтому у него не было двойника.

Коуни стоял у северного подъемника. Свет его глаз рассекал темноту, отражался в серебряных прожилках на стенах.

Подойдя, Шарка прикоснулся к нему, и слова Коуни ворвались в сознание короткими и яркими вспышками:

– Каждый из них знает, – сказал Коуни. – Иначе они не могут проснуться. Считают настоящий мир иллюзией, но верят в него. Те, кто перестают верить – не просыпаются.

Коуни был создан давно, у него было много двойников. Перед тем, как связать робота с новым двойником, прежнюю память стирают. И после многократных стираний сознание Коуни повредилось – так объяснял Даатана.

Сам Коуни говорил, что помнит всех своих двойников.

– Значит, он ловит сигнал, идущий от меня? – спросил Шарка. – Что это за сигнал?

– Ему не нужно ловить твой сигнал, – ответил Коуни. Его речь бежала быстрыми импульсами, значения обгоняли друг друга. – В тебе отражение его души. Поэтому ты – его маяк в реальности. Он пойдет на твой свет и проснется.