Я и ты - [60]

В богатой медальной коллекции всех современных Олимпийских игр, начиная с самых первых, афинских 1896 года, прежде всего хотелось увидеть золотую награду, которой награждались лауреаты Игр-1908. Именно такой была отмечена и блестящая победа русского фигуриста Панина-Коломенкина. Вот она, между «серебром» и «бронзой», за стеклом витрины под номером четыре. А по соседству медали следующей, стокгольмской Олимпиады, в которой Россия официально участвовала после образования первого Российского Олимпийского комитета (РОК). Все это памятные для нас вехи, и, наверное, самая среди них значимая – Московская Олимпиада, на которой мне посчастливилось работать в составе дружной бригады «Красной звезды». Вместе с медалями хранятся и капсулы, и, задержавшись у нашего стенда, я вспомнил замечательного баскетболиста Сергея Белова, его бег с факелом с олимпийским огнем на завершающем этапе олимпийской эстафеты, как вспыхнуло и ярко разгоралось пламя в огромной чаше над крышей Восточной тогда трибуны Лужников. Незабываемо.

Лозанну часто называют административным центром мирового спорта. Здесь обосновались полтора десятка международных спортивных федераций. Но, безусловно, в первую очередь этот южный швейцарский город, говорящий по-французски, в отличие от севера страны, где предпочитают немецкий, – олимпийская столица, где с 1915 года располагается штаб-квартира МОК. От музея до нее полчаса спокойной ходьбы по густому прибрежному парку. Размять ноги одно удовольствие. Дежурная предупредила, что сегодня МОК для посещения частными лицами закрыт, только делегации, тем не менее любезно позволила сфотографироваться у олимпийского флага.

– Месье, вы откуда? – спросила она по-французски, а затем повторила вопрос по-английски.

– Из Москвы.

– О, я хорошо помню вашу Олимпиаду. Замечательно все было. Мы здесь все уверены, что и в Сочи так будет. Желаю России удачи.

Тесно живется Европе, не то что наши российские просторы. Фермерские хозяйства жмутся друг к другу, спина к спине. Земля на вес золота. Тщательно обрабатывается каждый клочок, один все-таки держат свободным: и в сельский пейзаж, а также в ландшафт малых городов (для крупных это естественно) и поселков обязательно вписываются игровые площадки и футбольные поля такого качества, что на них в любое время запросто можно проводить матчи премьер-лиги. А какие корты! С покрытием, не уступающим Уимблдону или для «Ролан Гарроса». На обратном пути из Лозанны до Цюриха (чуть более двух часов езды) я сбился, пересчитывая их количество. До сих пор перед глазами зажатый между скал дом (кажется, где-то за Берном), к которому буквально «приклеен» корт, обнесенный высокой сеткой. Если перелетит через нее мяч – не вернешь, крутой обрыв. Сомневаюсь, что у швейцарцев есть на государственном уровне целевая долголетняя программа развития физкультуры и спорта, как у нас. Обходятся без нее, зато есть все вот это, зоны спорта и здоровья. Вернувшись домой, я поехал на дачу. По Новой Риге. По обеим сторонам дороги ни одной спортивной площадки…

Свое путешествие по этой альпийской стране я завершил в Женеве. Сидел в Английском парке на берегу озера, смотрел на поднимающуюся на 145 метров строго вертикально струю знаменитого фонтана Жет Дью, кормил швейцарских воробушков, а сам думал: хороша, красива Швейцария, но сколько у нас в необъятной России таких чудесных мест. И что-то загрустил, потянуло домой, как симпатичную девушку Екатерину из Питера, которая помогла мне найти русского барона Эдуарда Александровича Фальц-Фейна.

…Херсонский брат моего соавтора выполнил просьбу Фальц-Фейна, побывал на его малой родине и поклонился ей.

Швейцария – Лихтенштейн, 2012 год

О разном

«Тещин» мост

Подыграю-ка я своему соавтору и тоже что-нибудь да напишу за Одессу-маму. Я готов послушать за вашу просьбу, уважаемая Ольга Иосифовна, и имею кое-что сказать.

Как приятно летом на Шестнадцатой станции Большого Фонтана. Пляж – не то что в Сочи, там все ноги больно обобьешь о гальку и каменные валуны, пока доползешь до кромки моря, а здесь чистейший песок, словно его просеивали через сито. И на Десятой так, и на Двенадцатой, а на Одиннадцатой еще и шикарный рыбный ресторан, куда нас с женой на свой день рождения пригласил Ольгин товарищ детства Игорь Лучинкин. Там, за соседним столом, услышал диалог в местном духе: выпивать в день стакан вина – полезное дело, сегодня я их сделал сразу восемь. Грузный мужчина, смачно слизывая с тарелки фаршированный короб под рислинг и причмокивая от удовольствия, спрашивал своего не менее тучного приятеля, уплетавшего за обе щеки стейк: «Тебе что больше нравятся, вино или женщины?» Тот слегка задумался и изрек: «Это зависит от года выпуска…»

Хорошие были времена, добрые. Наведывался сюда часто.

Конечно, за всю Одессу я вам не скажу, а скажу я, например, за «тещин» мост. В Одессе часто пользовался им. Шел по нему и радовался за людей, обретших семейное счастье. Помните эту строчку из некогда популярной песни: «Обручальное кольцо не простое украшенье». Оно – давний символ прочных уз Гименея. Но не единственный в нашу просветленную пору. Есть еще и миниатюрные замочки, а то и большие амбарные замки. Так вот, на «тещином» мосту, что переброшен над «ущельем», к которому, словно сакли в кавказских горах, прилепились домишки времен катаевских героев Гаврика, Моти и колоритной голосистой мадам Стороженко в засаленном фартуке, от которого вечно пахнет соленым морем и рыбой, я видел их сотни, прикрепленные к перилам, а ключики от них где-то на дне Черного моря. Из дужки одного из замочков выглядывала туго свернутая в комочек записочка (как ее не сдуло ветром?) Может, не стоило, но из любопытства я развернул ее и прочитал. Молодожены Игорь и Елена поставили между своими именами знак «+», а в конце, после знака «=», написали: «любовь на всю жизнь». Не знаю, кто и откуда эти ребята – студенты на каникулах, спортсмены, прилетели они в Одессу по санаторной путевке или «дикарем», но, в любом случае, дай им Бог счастья.