Я и оборотень - [34]

Я сразу же все вспомнила. Села, прислушиваясь к себе и тишине в лесу. Кажется, я в порядке, и враг исчез, испарился. В том, что мне не удалось убить его, я не сомневалась. Это подсказывало внутреннее чутье. Скорее всего, он затаился на какое-то время, отращивает новые щупальца и готовит очередную атаку. И мы должны использовать данную нам передышку с пользой.

Гордей! Только тут поняла, что он не подает признаков жизни.

Он распластался на земле и был без сознания. Бедняга… Видно, последние силы ушли на то, чтобы привести меня в сознание. Я положила руку ему на грудь и прислушалась к себе, стараясь не потерять сознание от вида его израненного тела. В предрассветных сумерках я видела, как сильно он пострадал. Некоторые раны были глубокими, и из них безостановочно сочилась кровь.

Через какое-то время я определила, что Гордей очень слаб, но жизнь его не находится под угрозой. Пока не находится, если я смогу его исцелить. Никогда не пробовала это делать, разве что знала в теории, что и такая способность у меня есть.

— Помоги мне, родная. Вся надежда только на тебя, — пробормотала я, выпуская энергию на свободу, прикладывая руки к груди Гордея, в том месте, где билось сердце.

Мягкое свечение окутало его тело. Моим рукам стало сначала тепло, а потом даже горячо. Такая же горячая благодарность переполняла мою душу. Как же я сейчас любила свою силу! За то, что она такая родная, всемогущая, послушная и понимающая. Она не меньше меня понимала, как важно исцелить раны Гордея, и отлично справлялась с этим. Я видела, как останавливается кровь, как затягиваются порезы на его теле. Как образуются рубцы, а потом и они исчезают, возвращая коже гладкость и мягкость. Невольно мои руки прошлись по телу мужчины. Я даже отчета себе не отдавала, что ласкаю его, а на губах мои играет легкая улыбка.

— Если не остановишься прямо сейчас, я за себя не ручаюсь, — раздался насмешливый голос, а потом я и встретилась с глазами Гордея.

Тут же одернула руки, словно обжегшись, и вскочила с земли.

— Рассвет уже. Вставай, пойдем уже… — забормотала я, смущаясь так сильно, что не знала, куда спрятать глаза.

— Спасибо, что исцелила! — приблизился он ко мне, обхватил ладонями лицо и заглянул в глаза.

Я решила, что вот сейчас он меня точно поцелует. Но этого не произошло, и легкое разочарование не заставило себя ждать. Неужели, я хотела этого?! После всего, что произошло, я думала о его поцелуях? Уму не постижимо! До чего ты дошла, Рита!

— Нужно уходить отсюда, — проговорил Гордей, прерывая мои мысли и собирая с земли мои вещи, о которых я умудрилась забыть.

Остаток пути я проделала на спине медведя, прижимая к груди ценный сверток.

* * *

Гордей злился. Прежде всего, на себя, а потом уже на нее. Реакция на эту девчонку у него ненормальная, слишком яркая, неконтролируемая. Малейшее ее прикосновение моментально возбуждало его плоть, обостряло инстинкты, заставляло бурлить кровь. Эта юная искусительница сама не ведает, что творит с ним. И он себя не узнает. Женщины всегда играли в его жизни важную роль, но не основную. Они помогали удовлетворить плоть, дарили радость. Но ни одна из них не становилась его личным наваждением. Ни единый образ не стоял перед мысленным взором все время, чем бы он не занимался, о чем бы не думал. А эта крошка словно влезла в его жизнь специально, чтобы отомстить за всех тех, кому он так и не смог ничего обещать.

— Тебе пора обзавестись парой.

— Кто сказал, что пора? Кем установлены временные рамки?

— Альфа должен подавать пример, а не заботиться исключительно о собственном удовольствии.

— Вот именно! Я — альфа, и только мне решать, когда и что пора…

Разговор с братом всплыл в памяти, когда Гордей ворочался без сна. А сейчас что-то изменилось? Согласен он с братом, или по-прежнему свободу ценит превыше всего? Пожалуй, да… Только вот с недавних пор он не чувствует себя свободным, словно кто-то или что-то накрепко привязали его к девчонке. Причем против воли. И разорвать эту связь он не в силах, потому как день ото дня она только крепнет, как и его желание обладать этой малышкой.

Сегодня он даже проститься с Ритой не смог — оставил ее возле сарая, а сам трусливо смылся. Перекинулся уже у входа в дом, лишь бы хоть какое-то время не видеть ее, не слышать. Еще бы его не преследовал ее запах — въедливый, удушливый. Даже сейчас, лежа в постели, он чувствовал ее. Чувствовал и боролся с желанием броситься к ней, продолжить то, на чем остановился. Там, в лесу ему показалось, что она ждала, когда он ее поцелует. Но если бы он ее поцеловал, то уже не смог бы остановиться. И это сразу после того, как она сразилась с врагом и спасла его от верной гибели. Уму не постижимо! О чем вообще он думает!

Гордей перевернулся на другой бок и не выдержал — шарахнул кулаком в стену. Звук получился хоть и глухой, но довольно ощутимый. Стыд не заставил себя ждать, ведь в доме все еще спали. Один он страдает от неудовлетворения, пытаясь усмирить плоть, что отчаянно сопротивляется.

Через какое-то время дверь тихонько скрипнула. Гордей не шелохнулся даже тогда, когда кровать прогнулась под телом женщины. И когда прохладная ладонь прикоснулась к его плечу, он тоже продолжал делать вид, что спит, хоть и понимал — обмануть Лилю не получится.