Я хирург. Интересно о медицине от врача, который уехал подальше от мегаполиса - [15]
Направив девушку на УЗИ, я осмотрел ее парня, который сидел, пристегнутый, на пассажирском сиденье. С парнем все было хорошо, только ушибы, а вот за девушку я начал откровенно переживать.
— Что тут у нас? — послышался голос старшего дежурного.
— Вот, я тут осмотрел парня. Вроде все в порядке. А девушка на УЗИ. Пойдемте, вместе глянем.
Мы зашли в кабинет как раз в тот момент, когда доктор водил датчиком по животу пациентки.
— Сразу вам скажу, коллеги, готовьте операционную, тут не меньше пятисот миллилитров жидкости.
— Понятно, — протянул я, набирая номер операционного блока. Смена обещала быть интересной.
Подняли девушку в операционную, и, пока работал анестезиолог, нам поступил еще один звонок из приемного. «Опять ДТП, опять молодая девушка»
— Антон Павлович, там опять привезли лобовое. Что будем делать?
— Что делать… Я моюсь, начинаю, а ты беги в приемное и глянь, что там. Если что-то серьезное, звони, санитарка подержит трубку. К гадалке не ходи, там тоже кровотечение. Закон парных случаев… — Бубня себе под нос, старший дежурный пошел мыть руки, а я ринулся опять в приемное отделение.
И правда, опять ДТП, опять лобовое столкновение и опять молодая женщина, правда, на этот раз она была на пассажирском месте и лежала на каталке без сознания. Пока я бежал из операционного блока в приемный покой, узист уже притащил портативный УЗИ-аппарат и смотрел мою больную.
— Рустам, я тебе с ходу скажу, что вам надо разворачивать вторую операционную, тут дела совсем плохи. Разрыв селезенки, скорее всего. Около семисот миллилитров жидкости.
В то время я был только после интернатуры и у меня не было большого хирургического опыта. Сложив два плюс два, я быстро сообразил, что, скорее всего, оперировать эту пациентку мне придется одному, так как мой коллега уже замылся в другой операционной.
— Антон Павлович, вы были правы, закон парных случаев. Опять кровотечение…
— Делал когда-то?
— Нет, не делал, но читал…
— Будут вопросы, посылай санитарку, я в третьей операционной. Постараюсь побыстрее.
Делать нечего. Пока пациентку готовили к операции, я быстро поднялся в ординаторскую и, схватив первый попавшийся учебник по топографической анатомии брюшной полости, начал повторять селезенку.
Зашел я в операционную в 20:15, вышли мы с Антоном Павловичем, который все же подоспел мне на помощь где-то в середине операции, в три часа ночи.
Девушки пробыли у нас 10 дней, лежали в одной палате и обе одинаково хорошо шли на поправку. С одной из них я случайно встретился через полтора года в супермаркете, и она рассказала, что с той своей подругой по несчастью они стали кумовьями и теперь крепко дружат семьями. Поэтому хорошо то, что хорошо кончается.
Вершители судеб
Безнаказанность порождает вседозволенность.
Сегодняшнее дежурство я проводил вместе с ординатором. У этого парня была особенность: приходил он в отделение в пятницу, а уходил утром понедельника. Врачебные будни действительно очень сложные. Начиная с самого первого курса мы максимально погружены в учебный процесс, а полученные знания необходимо постоянно совершенствовать и после получения диплома.
Хирургическая специальность требует полной самоотдачи, поскольку является одной из самых сложных.
В перерывах между операциями, осмотрами, заполнением дневников и историй мы сидели за чашкой чая и болтали.
Одну из таких бесед прервал звонок из приемного покоя.
— Тут пациент поступил по скорой. Но он вроде не совсем профильный, — сообщила медсестра.
Молодой мужчина 35 лет. ДТП, лобовое столкновение.
Сопроводительный лист пестрил диагнозами.
Перелом шейного отдела позвоночника, закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга, тупая травма живота под вопросом, закрытый перелом костей таза под вопросом.
Понятно, что прямую угрозу жизни представлял первый диагноз — перелом шейного отдела позвоночника. В таких случаях к работе незамедлительно должны приступать нейрохирурги.
Проблема заключалась в том, что профильное отделение находилось не у нас, а в научно-исследовательском институте травматологии и ортопедии — НИИТО.
Худощавый парень лежал на каталке. Последствия ДТП выдавали ушиб на лбу и разбитая губа. Пациент находился в сознании, адекватно отвечал на вопросы, был ориентирован: называл дату и год.
На шее пациента был воротник Шанца[23], на правой нижней конечности от таза до лодыжки — шина Крамера[24].
Жалобы пациента были на боль в области шеи, невозможность повернуть голову, а также боль в области таза и правого бедра.
Оказать профильную нейрохирургическую помощь мы не могли. Поэтому я сказал врачу СМП, что пациента нужно госпитализировать в НИИТО, где окажут экстренную помощь, прооперируют, и тяжелых последствий и осложнений, скорее всего, получится избежать.
На что врач скорой пошел на принцип (по-другому я это объяснить не могу), просто скинув с себя ответственность и переписав сопроводительный лист.
В новом бланке черным по белому первым диагнозом значилась тупая травма живота. А это означало, что пациентом в первую очередь должен заниматься я — хирург по оказанию неотложной хирургической помощи.
Я вызвал ответственного хирурга в надежде разобраться в ситуации ради благополучного исхода для пациента.
В книге рассказывается о жизни знаменитого немецкого археолога Генриха Шлимана, о раскопках Трои и других очагов микенской культуры.
Фрэнсис Брет Гарт родился в Олбани (штат Нью-Йорк) 25 августа 1836 года. Отец его — Генри Гарт — был школьным учителем. Человек широко образованный, любитель и знаток литературы, он не обладал качествами, необходимыми для быстрого делового успеха, и семья, в которой было четверо детей, жила до чрезвычайности скромно. В доме не было ничего лишнего, но зато была прекрасная библиотека. Маленький Фрэнк был «книжным мальчиком». Он редко выходил из дома и был постоянно погружен в чтение. Уже тогда он познакомился с сочинениями Дефо, Фильдинга, Смоллета, Шекспира, Ирвинга, Вальтера Скотта.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Очерк об известном адвокате и политическом деятеле дореволюционной России. 10 мая 1869, Москва — 15 июня 1957, Баден, Швейцария — российский адвокат, политический деятель. Член Государственной думы II,III и IV созывов, эмигрант. .
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Если спросить врача-реаниматолога о том, почему он помнит только печальные истории, он задумается и ответит, что спасенных им жизней, конечно же, большинство… Но навечно в сердце остаются лишь те, кого ему пришлось проводить в последний путь. Спасать жизни в России – сложная и неблагодарная работа. Бесцеремонность коллег, непрофессионализм, отсутствие лекарств и оборудования, сложные погодные условия – это лишь малая часть того, с чем приходится сталкиваться рядовому медику в своей работе. Но и в самый черный час всегда остается надежда.
Любая рутинная работа может обернуться аварией, если ты вирусолог. Обезьяна, изловчившаяся укусить сквозь прутья клетки, капля, сорвавшаяся с кончика пипетки, нечаянно опрокинутая емкость с исследуемым веществом, слишком длинная игла шприца, пронзившая мышцу подопытного животного насквозь и вошедшая в руку. Что угодно может пойти не так, поэтому все, на что может надеяться вирусолог, – это собственные опыт и навыки, но даже они не всегда спасают. И на срезе иглы шприца тысячи летальных доз… Алексей – опытный исследователь-инфекционист, изучающий наводящий ужас вируса Эбола, и в инфекционном виварии его поцарапал зараженный кролик.