Я дрался на «Аэрокобре» - [12]

Шрифт
Интервал

— Дойду…

— Ну иди. Только внимательно там…

Чугунов развернулся и пошел прямо к Днепру по кратчайшему расстоянию к линии фронта.

Вслед за первой парой фашистов поднялась вторая, третья, четвертая… Больше я не следил за аэродромом: приближалась цель, и можно было ожидать атак истребителей, поднятых с других площадок.

Бомбардировщики с ходу сбросили часть бомб и прошли дальше на запад — второй заход был запланирован с обратным курсом.

Этот заход не прошел так гладко, как первый. Еще на подходе к цели начали бить зенитки. Разрывы плотным кольцом окружили бомбардировщиков, стали перед ними, казалось бы, непреодолимой стеной. Я впервые видел такую концентрацию зенитного огня и понял, что это действительно опасная штука. До сих пор я встречался только с одиночными разрывами: фашисты по истребителям почти никогда не стреляли. Слишком уж маленькая и подвижная цель.

«Как же они пойдут в этот огонь? Разворачиваться надо, обойти…» Но «Петляковы» шли строго по прямой. Они были на боевом курсе, и никакие силы не могли заставить их свернуть. И стена разрывов прогибалась, отступала и… сразу исчезла.

— Смотри, Женька, сейчас «худые» подойдут! — передал по радио Виктор. Он знал, что зенитчики прекращают огонь только при подходе своих истребителей.

Они не замедлили появиться. «Ме-109» с большим углом набора на малой скорости лезли снизу к «Петляковым».

Истребители непосредственного прикрытия вступили в бой. Никогда еще я не видел таких беспомощных фашистов. Собственно, я их совсем почти не видел, но по рассказам опытных летчиков знал, что они всегда сваливаются сверху, на большой скорости. Атакуют и снова уходят вверх. Теперь, без запаса скорости, лишенные возможности маневра, «Мессеры» становились мишенью для наших «Кобр». Вот после очереди Гулаева, выпущенной в упор, один загорелся в воздухе. Второй, сбитый еще кем-то, без дыма и огня спикировал прямо в землю. Летчик, наверное, убит.

Тремя громадными кострами (Гулаев успел сбить еще одного) пылали на земле «Мессершмитты», а первая эскадрилья пока не вступала в бой. Но «Мессеры» прибывали. Гитлеровцы, видно, поднимали в воздух все наличные самолеты. Все так же без скорости они лезли к «Петляковым», падали. Но отдельные пары учли опыт и стали набирать высоту в стороне, чтобы затем атаковать сверху. Наступил момент, когда и ударной группе — первой эскадрилье — нужно было вступать в бой.

Справа, южнее, набирали высоту два «Ме-109». Королев развернулся и пошел в атаку.

— Прикрой, Женька! — только и передал он по радио.

Я видел, как впереди быстро росли силуэты фашистских истребителей, как нос самолета Виктора стал окутываться быстро исчезающими дымками, а в сторону «Мессеров» потянулась огненная дорожка трассирующих пуль и снарядов. Видел я также и то, как вспыхнул и, переворачиваясь, окутанный пламенем стал падать ведущий «Ме-109». Я тоже хотел открыть огонь, но не успел: второй фашист переворотом вышел из боя.

Все новые и новые пары «худых» лезли на высоту. Вскоре пришлось вести бой «на равных правах» — скорости самолетов примерно уравнялись, и «Ме-109» перешли на вертикальный маневр. Они еще не знали как следует летно-тактических данных наших истребителей и надеялись выиграть бой на вертикали, как они это делали с «Лавочкиными» и «Яками». Тщетно! Наши самолеты обладали равными возможностями с «Мессерами», а на пикировании даже обгоняли их. К тому же фашисты были деморализованы слишком большими потерями.

Бой все же продолжался. Вот и за нашим истребителем потянулся длинный хвост белого дыма, но самолет не загорелся и продолжал держаться в строю. Издали я увидел его номер. «Четырнадцатый… Опять Семену досталось…» «Сам не зевай!» — как предупреждение, совсем рядом с носом самолета снизу вверх пронесся «Мессершмитт»…

Все окончилось как-то неожиданно. «Ме-109» покинули поле боя, ушли. Сначала я даже не поверил этому, ждал, что они снова появятся, на этот раз откуда-нибудь сверху. Но в воздухе никто больше не появлялся. Только над самой линией фронта встретилась какая-то группа советских истребителей. Бой окончен. И окончен без потерь с нашей стороны.

Я чувствовал себя победителем, хотя и не сбил ни одного самолета, даже не стрелял, но чувство превосходства над фашистами не покидало. Не важно, что это не моя личная победа. На моих глазах горели «Мессеры». Я увидел, как удирали фашистские истребители, узнал, что они не выдерживают активного боя «на равных правах». Значит, главное, заметить их вовремя, не допустить, чтобы они заняли положение выше тебя…

Внизу промелькнул Днепр, и тут жег в наушниках раздался голос Семена:

— Я Букчин, иду на вынужденную… «Значит, и у нас один не вернется…» Но и это не омрачило настроения. Букчин, видно, на нервах тянул самолет через линию фронта, Днепр, а теперь мог спокойно садиться. «Семен придет домой, а фашисты никогда больше не вернутся!»

На стоянке я подошел к самолету Виктора. Королев сразу обратил внимание на мое сияющее лицо.

— Ну, как дела? Веселее стало?

— Знаешь, этих «шмитов» запросто бить можно!

— А ты думал они заговоренные? Я ж тебе говорил!

— Говорил… А сегодня я сам видел! И твоего видел. Жалко, сам не сбил.


Рекомендуем почитать
Переход через пропасть

Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.


Десятилетие клеветы: Радиодневник писателя

Находясь в вынужденном изгнании, писатель В.П. Аксенов более десяти лет, с 1980 по 1991 год, сотрудничал с радиостанцией «Свобода». Десять лет он «клеветал» на Советскую власть, точно и нелицеприятно размышляя о самых разных явлениях нашей жизни. За эти десять лет скопилось немало очерков, которые, собранные под одной обложкой, составили острый и своеобразный портрет умершей эпохи.


Так говорил Бисмарк!

Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.


Тайна смерти Рудольфа Гесса

Рудольф Гесс — один из самых таинственных иерархов нацистского рейха. Тайной окутана не только его жизнь, но и обстоятельства его смерти в Межсоюзной тюрьме Шпандау в 1987 году. До сих пор не смолкают споры о том, покончил ли он с собой или был убит агентами спецслужб. Автор книги — советский надзиратель тюрьмы Шпандау — провел собственное детальное историческое расследование и пришел к неожиданным выводам, проливающим свет на истинные обстоятельства смерти «заместителя фюрера».


Октябрьские дни в Сокольническом районе

В книге собраны воспоминания революционеров, принимавших участие в московском восстании 1917 года.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.