Я дрался на «Аэрокобре» - [10]

Гулаева расспрашивали до тех пор, пока его не вызвали на командный пункт полка.

— Да, Семен воюет, как надо, — резюмировал Чугунов после ухода Гулаева. — Не то что у нас.

— Ладно, хватит. Посмотрим, как сам-то воевать будешь. Ты, конечно, герой, что и говорить. Но тебе вроде не приходилось еще встречаться с немцами, а? — ехидно спросил Чугунова Королев.

Чугунов вспылил. Он знал — все давно смотрят на него как на опытного летчика, и это настолько возносило его в своих глазах, что он свободно пользовался простотой фронтовых нравов.

— Ну, не встречал. Что, я виноват, что ли? А встретимся — буду воевать не хуже других! — с таким же апломбом он мог ответить не только заместителю командира эскадрильи Королеву, но и командиру полка.

В эти дни я много летал, чувствовал себя увереннее в воздухе. Правда, уверенность была уже другая, не та, что вначале. Я не думал, что буду только сбивать фашистов, а меня не тронут. Все может быть. Потери полка красноречиво говорили об этом. Но летать стал по-другому, не по-школьному. Гораздо меньше внимания обращал на показания приборов (научился определять скорость самолета по его поведению, а работу мотора — на слух), больше смотрел за воздухом, лучше стал понимать намерения ведущего — мы постоянно были вместе на земле, регулярно летали, и это сказывалось на результатах. «Сбить бы хоть одного фашиста. А воевать, видно, можно на этих машинах. Гулаев вон уже четвертого сбил».

Конечно же, воевать можно. Нужно умение. Даже самолеты, казалось бы, совсем не приспособленные для активного воздушного боя, успешно дрались с фашистами. В этот день в полк прилетел командир дивизии Нимцевич — Борода, как называли его летчики за небольшую черную бородку, — и рассказал об интересном бое.

20 октября истребители соседней дивизии сопровождали восемнадцать пикирующих бомбардировщиков «Пе-2» во главе с гвардии полковником Полбиным на железнодорожную станцию Александрия. Бомбили с шестисот метров — выше была сплошная облачность. После отхода от цели первая девятка «Пе-2» встретила над немецким аэродромом на пересекающихся курсах двадцать «Ю-87». Сопровождающая «пешек» (так фронтовики называли «Пе-2») пара истребителей атаковала «Юнкерсов» и сбила двух из них. Вслед за истребителями и Полбин повел в атаку свои «пешки». Они сбили еще один «Ю-87». Остальные фашистские самолеты рассыпались во все стороны, стали уходить в облака и в глубь своей территории, сбрасывая бомбы.

В это время подошла еще группа из восемнадцати «Ю-87» под прикрытием шести «Ме-109». «Пешки» сразу атаковали бомбардировщиков, а ударная группа наших истребителей под командованием капитана Груздева связала боем «Мессеров».

«Пе-2» вели бой на виражах и вскоре разогнали и эту группу «Юнкерсов». Истребители непосредственного сопровождения вели бой вместе с «пешками». Скоро в воздухе почти не осталось фашистов, но экипажи «пешек» настолько увлеклись боем, что стали штурмовать стоянки самолетов на аэродроме и взлетающих истребителей противника.

Двенадцать самолетов сбили наши летчики в этом воздушном бою. И пять из них сбили «пешки»!

«Ну вот, даже бомбардировщики встречают „Юнкерсов“, воюют как истребители, а нам все не везет, — думал я, сидя у костра на своем обычном месте. — И погода у них была как по заказу…»

Летчики предпочитали пасмурную погоду, когда не слепило солнце, а самолеты противника отлично были видны на фоне облаков.

Мои размышления были прерваны приходом Архипенко и Королева — их с полчаса назад вызвали на КП полка.

— Что там нового? Вылет какой наметили?

— Да, готовьтесь, здеся. Завтра с утра пойдем «пешек» сопровождать на Кировоград, — вместо Виктора, к которому обратился я, ответил Архипенко.

— На Кировоград?! — удивился Чугунов. — Это ж километров девяносто за линией фронта!..

— А мы еще дальше пойдем. Чугунов промолчал.

— Да, утром все пойдем на сопровождение. Идем в ударной группе, вверху.

— А сегодня?

— На сегодня все… Да, скажи Волкову, пусть срочно подготовит твой самолет к ночным полетам.

— Зачем?

— Нимцевич группу собирает ночников, шестерку. Будут в сумерках прикрывать переправы. На твоем Фигичев полетит.

— Понятно…

Фашистские бомбардировщики «Хе-111» несколько вечеров подряд появлялись после захода солнца над переправами и беспрепятственно бомбили их. Гитлеровцы знали, что на этом участке фронта нет советских ночных истребителей, и совершенно обнаглели: приходили всегда в одно и то же время, делали по нескольку заходов. Они хотели уничтожить единственный путь, по которому шло снабжение наших войск на плацдарме. Пока это им не удавалось, но кто знает, чем мог кончиться сегодняшний налет, если не помешать фашистам.

Я медленно брел к своей «четверке» (бортовой номер моего самолета, как и официальный позывной по радио, которым, кстати, почти никогда не пользовались, был четыре). «Фашистов нужно проучить, но почему обязательно мой самолет?..» Летчики, да и техники, не любили, чтобы на их машинах летали посторонние. Хоть Фигичев и опытный летчик, штурман дивизии, Герой Советского Союза, но отдавать ему свой «ястребок» даже на один вылет не хотелось.