Я - дорога - [11]

Крис отдал «BMW» мне, поскольку с детства не любил немецкие машины. Деньги еще оставались, но теперь мы были свободны от всех обязательств и могли спокойно заняться любимым делом. Вдоволь погоняв по скоростным трассам, мы разделились в Дижоне, местом встречи выбрав испанский порт Ла-Корунья. Мне хотелось побыстрее оказаться на океанском побережье, Крису же предстояло еще подыскать себе более достойный экипаж.

Как я и предполагала, Атлантика не оказала на меня должного воздействия. Только желтая вода Амура может смыть с меня все то, что обрушилось на меня в Коралловом Коридоре, сделав меня истинно свободной от всего человеческого…

Интересно, почему все-таки я так странно реагирую на этого человека? Он единственный, кто до сих пор ни разу не вызвал у меня стойкой антипатии. Может быть он тоже был в Коридоре? Его манера поведения, образ жизни, страсть к разрушению… Что заставляет меня думать сейчас о нем, в конце концов? Случайные совпадения — сказка для мозгов, разжижающихся под действием телевидения и комиксов, предопределение, судьба… Что заставило меня остановить его тогда на шоссе? Вряд ли мы когда-нибудь сможем найти ответ…

Крис появился через неделю на новеньком «понтиаке», слегка удивив меня этим приобретением. По его словам, он устроил себе славное дорожное сафари, выследив его под Бильбао. Укрылся поудобнее и прострелил ему колесо, а когда водитель остановился для ремонта, он аккуратно продырявил и хозяина. О, разумеется, только после того, как тот выполнил всю работу. Вряд ли он что-то почувствовал. Обидно конечно, на крутом повороте лопается скат, приходится вылезать, что-то делать руками, а потом — хлоп, и в голове аккуратная дырочка. И главное — никакого шума. Да, при хозяине еще оказалась небольшая сумма — на второй «понтиак» конечно не хватит, но на приличный «форд» — вполне. Так что можно продолжать веселиться.

И мы продолжили. Поохотившись ночью за местным неудачником-водителем, мы избавились от «понтиака» и «BMW», продав первого местным любителям краденых машин, а вторую — совершенно официальным образом в Ла-Корунье. Вырученных денег хватило на просторный, и, разумеется, белый «ровер», на котором мы проехали почти по всему португальскому побережью, задавив по дороге всего лишь двух детей, переходивших дорогу в неположенном месте, явно глумясь над правилами дорожного движения.

Однако зов океана все настойчивее звучал во мне, и я напомнила Крису о его обещании.

Мы отправились в обратный путь.

Две недели до украинской границы. Неделя до Оренбурга. Как же все-таки отличаются русские дороги от европейских! Впереди — тысячи километров Сибирского Тракта. Приятно сознавать, что преодолевать их придется на машине специально созданной для подобных дорог. Конечно, тяжелый тягач тоже хорош, но он слишком заметен, а машин, подобных нашему новому «опелю» здесь ездит предостаточно для того, чтобы не слишком выбиваться из общего ряда. Да и топлива «Мэк» потреблял чрезмерно. Спасибо дураку-водителю, забежавшему в придорожное кафе. Думал, наверное, что никто не покусится на такого монстра как его тягач. Нерусский, наверное даже ключи в замке оставил. С чем его и поздравляю!

Место катастрофы автобуса уже скрылось за очередным поворотом. Я медленно перебирала в памяти события сегодняшнего дня, в особенности последнего получаса, когда мои размышления прервал голос Криса:

— Эль, помнишь, как когда-то ты говорила мне о красном коридоре? Ты не против рассказать о нем сейчас?

— Коралловый Коридор, — вздрогнув от неожиданного вопроса, поправила я. — Ты уверен, что тебе это действительно нужно?

— Знаешь, наверное нужно, — отозвался он. — Мы уже больше месяца вместе — два монстра, двое убийц, как назвали бы нас почтенные обыватели. Почему же мы до сих пор не вцепились друг другу в глотку? Заранее прошу прощения, если этим я затрагиваю что-то глубоко личное.

— Да нет, не извиняйся, — ответила я. — Коралловый Коридор действительно страшная вещь, не всякий сможет выдержать даже рассказ о нем, а побывать там… Еще раз спрашиваю, тебе действительно нужно это?

— Да, — тихо, но твердо произнес Крис.

— Ну что ж, слушай, — сказала я. — Меня убили чуть больше года тому назад. Просто зарезали ночью, почти у самого дома. Шрам ты видел — она провела пальцем вдоль белой полоски, пересекавшей ее горло. — Было больно. Это все, что я помню. Затем я словно провалилась под лед.

Но подо льдом была не вода, а слепящее ярко-белое пламя. Память исчезла. Жалкие остатки моего рассудка и чувств подсказывали мне, что там, на земле, меня больше нет. Но тогда, где же я? И чем в действительности является это пламя? Оно не обжигало, не холодило, оно просто было, и я была внутри него.

Откуда-то пришло знание, что мне нельзя расслабляться. Пламя не было враждебно ко мне — но ни в коем случае нельзя позволить ему сделать себя его частью, ибо тогда я окончательно перестану существовать.

Повинуясь этому знанию, я попыталась вспомнить, кто я есть, восстановить хотя бы часть своего прежнего Я.

И тогда я почувствовала, как до сих пор холодное, пламя принялось за меня всерьез, став огнем настоящим, горячим, звездным. Боль была чудовищной, человек не в силах вынести подобное, пусть я даже и не была теперь человеком — от меня остался бесплотный дух, который должен был сломлен здесь. Неведомые силы старались вовсю. Время остановилось для меня, да и было ли оно там, смело ли существовать рядом с этим всесокрушающим вечным белым огнем? Лишившись тела, я не могла сейчас лишиться сознания, ибо некуда уйти от самой себя бессмертной душе.