Я – дочь врага народа - [104]
А многим желалось видеть над кроватью хотя бы примитивный гобелен…
Лиза не знает, как точнее назвать такое «полотно». Однако берётся она малевать и на брезенте, и на старых покрывалах, а порой и на мешковине рогатых оленей, изгибистых лебедей, лежащих на берегах рек и озёр дам с пышными формами…
Да уж, действительно! Нужда заставит – горбатого любить…
Владимир ничего не хочет знать: он домашними делами не озабочен.
Лизе приходится мириться. Она понимает, что если вернуться домой и там родить, а дальше – как? Тут хоть малость заработать можно… В магазин можно сбегать… Всё-таки бабушка-прабабушка в доме. Поди-ка, не дадут малому изреветься…
«Надо терпеть! – решает она. – А там видно будет».
В поэзии её начинают уже одолевать потёмки. Хотя голова ещё пытается вершить начатые строки. Получается унылое:
Владимир хотя бы не досаждает…
В нём присутствует нетипичное для русского человека благородство – он даже пьяным совсем не матерится.
По Лизиным подсчётам, пятого мая – время родить. Но уже двенадцатое число… Свекровь всё-таки тревожится:
– Уж не помер ли он у тебя?
– Ну да… Помер… – отвечает Лиза. – Живот ходуном ходит… Пока я на ногах – затихает, а сяду – пляшет…
Как-то, ещё до этого разговора, в сельской лавке Лизу встречает старая повитуха и безо всякого вопроса заявляет:
– Парня жди!
Прошла ещё неделя. Наконец среди ночи свекровь услышала стоны. Надо отдать должное, в доме всполошились все. Подхватывается даже полухмельной Владимир. Он, пожалуй, суетится больше всех…
Наконец мать приказывает:
– Веди давай! Хватит топтаться!
Но у порога останавливает:
– Господи! Володька! Штаны-то надень.
В другое время посмеялись бы. Но тут – не до смеха: у Лизы – кровь!..
Четвёртые сутки продолжаются схватки.
Случись такое в городе, ребёнка уже бы силком выпустили на белый свет. Сельский же акушер решает: подождём…
Схватки продолжаются – каждая через четыре минуты! В эти минуты Лиза цепляется за рёбра стола, виснет на кроватных спинках, елозит от боли по полу…
На четвёртые же сутки вечером акушер приказывает:
– Готовьте в хирургию… Утром – кесарево…
Всю ночь от Лизы не отходит медсестра – жалостливая немка. Она повторяет, сама почти всхлипывая:
– Кричи, торокая! Кричи – лекче путит…
Владимир во все дни в больнице не появляется… Он где-то поёт:
Операция назначена на девять утра. Лиза рожает в семь сорок. Парень! Четыре килограмма девятьсот восемьдесят граммов.
Все удивлены: где мог поместиться такой богатырь, когда у матери был почти плоским живот?!
Владимир является только утром пятого от рождения дня. Он стучит в окно палаты. Кричит:
– Я тебе платье принёс… Твоё! Выходи – проверим: испортилась у тебя фигура или нет?
– Ой, дура-ак! – не удивляются, а уточняют соседки по палате.
А «дурак», без ведома Лизы, умудряется назвать сына Алексеем. Хотя она мечтала о Марке.
Таким вывертом намеревается он дать сыну свою фамилию – вписать в метрику себя как отца. Номер не проходит: на место записи родителя ложится чёрная полоса!
Страшно
Лизу выписывают домой в конце мая. А в июне баба Катя ворчит:
– Первая ты, чё ли, на свете рожаешь – развалилась, лежишь! Делай всё за тебя… Евдокия с весны никак не доберётся – крылец помыть. А у меня – спина уже корою сосновой взялась… Нагнись – треснет…
Пришлось мыть.
Увидала Нинка-соседка, орёт через ограду:
– Эй! Бабка Катерина, старая ты курва… Очумела – роженицу полоскать на ветру… Иль не ведаешь: сляжет бабёнка. Молоко пропадёт… Ты ж, сука старая, воды не поднесёшь…
– Отвяжись, язва сибирская! – отругивается старая. – Я вон Дуську свою под копною родила, в юбку исподнюю завернула и стоговать отправилась. Ни хрена с твоей бабёнкой не сделается.
А вот и сделалось: вторым вечером, да обвалом – сорок градусов! Ребёнку – месяц, а мать – в лёжку! А отец – на концертах! Иначе ему прямо никак!.. Первый певун в районе… Жена лежит – с подушкой спеклась, а он перед зеркалом бриалинится. Старая и та заругалась:
– Петух голосастый… Опять ли, чё ли, до курёх намылился?
Владимир отшучивается:
– Породу, свет-баушка, надо ж кому-то улучшать… Ишь, какие у меня богатыри получаются!
– Мимо конторы побежишь – скорую хоть вызови, – наказывает «свет-баушка».
– Обязательно, – доносится уже из-за двери…
Раскалённая маститом грудь долго перекидывает молодую мать из небыли в небыль… Да, слава богу, дело не доходит до операции! Хотя толку от такой груди уже никакого. Спасибо корове, которая в этот год осталась яловой. А ещё свекровке – решила наконец уделять молока.
У неё, у Евдокии Алексеевны, новое горе: оказалось что Остапова Гутька Косова, «сучонка паршивая, всё-таки забрюхатела»!
О том свекровь узнаёт, когда забирает Лизу из больницы. И вот уже сколько дней она рёвом ревёт.
Уникальная книга, в которой собраны сказы, написанные Таисьей Пьянковой – настоящим мастером столь редкого в нашей литературе жанра. Вот как отозвался о них С.В. Михалков: «Ваша работа – подвиг писателя. Книги Ваши будут жить, и благодарный читатель их будет перечитывать. Так нужны нам сегодня народные сказы, сказки, былины, песни народные, притчи – всё то, что создавал наш русский народ».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга известной сибирской писательницы Таисьи Пьянковой «Берегиня» знакомит читателя с культурными традициями и бытом русского населения Сибири. В произведениях Т. Пьянковой присутствует то сказовое начало, которое определяется понятием «культура языка». Её сказы отличает сознательная ориентация на народно-поэтическое творчество со всеми определяющими произведения фольклора элементами: использование мотивов народных поверий, запевки, прибаутки, временно- географические зачины, использование этнографического материала. Иллюстрации: Лазарева Л.П.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.