Я для тебя одной воскресну - [62]

До определенного момента мы оставались лишь зрителями. Я по-прежнему всем телом, всем существом чувствовал Лелю. Но не так как прежде. Не было того надрыва, того истошного стремления. Я чувствовал ее как часть себя — ногу или руку… нет… наверное все же как что-то гораздо более жизненно-важное… Сердце, скорее всего.

Талькаирсы уважительно уступили землянам первенство в их колонии. Делали, что говорил Водри. И лишь изредка поглядывали на Нестреля, получая его одобрительный кивок.

Я отметил про себя, что особого напряжения между «служивыми» разных рас не ощущалось. Да и мирные поселенцы дружелюбно относились к военным инопланетникам. Не провожали их испепеляющими взглядами — при столкновении колоний я такое видел не раз. Никто не возмущался тем, что «чужеземная солдатня» ведет себя в земной колонии как дома. Их воспринимали почти как собственных военных.

Хм… Все интересней и интересней.

Создавалось стойкое впечатление, что о неприязни между поселенцами кричали на всех углах галанета намеренно. Кто-то очень хотел, чтобы все думали именно так. Даже я попался на уловку. Даром, что матерый агент, опытный следопыт.

Но зачем все это неведомому врагу? Я наблюдал, как земляне и талькаирсы борются с маскировочным костюмом пленника и усиленно размышлял на эту тему.

Спецодежда снималась слоями — каждый придавал телу новую форму, скрывая особенности фигуры и добавляя новые, ложные очертания.

Кто-то не пожалел средств, изрядно потратился на то, чтобы в галанете остались только нужные ему мнения. При видимой простоте, работа адская. Стоит лишь вспомнить — сколько рас сидят в галактической сети, сколько разных существ. Да и сами колонисты, наверняка, выходили туда и пытались донести до общественности правду.

Вредные для неведомого врага комментарии, фотографии, ссылки затирались и исчезали так быстро и так бесследно, что даже я ничего не нарыл. Даже Леля.

Кто-то усиленно разжигал неприязнь между расами. Или хотел, чтобы все в нее верили. Что далеко не одно и тоже. В первом случае, он всего лишь пытался столкнуть талькаирсов и землян лбами. Во втором же затеял гораздо более опасную и хитрую игру.

Если весь Союз пребывает в убежденности, что талькаирсы и земляне только и ждут момента, чтобы перегрызть друг другу глотки… Никто не удивится, когда поселения исчезнут с лица планеты… Черт! И почему я раньше об этом не подумал?

Леля обернулась ко мне, словно услышала мысли. Или услышала? В голове прозвучал знакомый мелодичный голос. Я готов был поклясться, что со мной говорит Леля. Телепатически, как с индиго.

— Колонии почти дружат. Но кто-то убеждает весь Союз, что между ними — страх и ненависть. Это плохо, очень плохо. Кто-то планирует уничтожить оба поселения, — Леля снова ловила мои идеи на лету.

Я внимательно посмотрел ей в глаза. Леля кивнула и едва заметно улыбнулась.

— Я слышу твои мысли? — не удержался от телепатического вопроса.

— Да. Давай позже. Потом объясню, — почти попросила она. Я даже уловил интонацию.

Только собрался согласиться, люди предъявили нам разоблаченного преступника.

Стрелку оставили трикотажный спортивный костюм. Тонкий и эластичный, он сидел как чулок, и цвет соответствовал — точно в тон кожи. Левая рука индиго была заметно меньше правой. Жаль, из-за особенностей его расы нам едва ли удастся доказать, что она еще и моложе. Хотя кожа на нарощенной руке преступника выглядела нежнее, чем на родной.

Невысокий жилистый индиго явно обладал недюжинной силой, и без проблем мог забить человека до смерти. Голову его едва покрывала короткая поросль черных волос. Умно! Гораздо легче изменить форму черепа, если прическа не мешает.

Слегка опустив голову, стрелок уставился на Лелю с изрядной долей вызова. Она дернулась, стиснула мою ладонь и подалась вперед, плотно сжав губы. Узнала. И стрелок ее тоже.

Его темно-карие глаза сузились, на смуглом скуластом лице мелькнула досада. Губы вытянулись в жесткую полоску и презрительно изогнулись.

Я почувствовал, как дрожит рука Лели и накрыл ее второй ладонью. Обернулся к Плазме и обнаружил, что ее заметно потряхивает.

— Что такое, моя девочка? — сама собой потекла к Леле глупая мысль. Она не девочка, да и я ей пока никто. Просто вырвалось.

— Если Магрис работает на правительство… он мог рассказать им о том… об индиго… то, что…

— Им знать не следует, — закончил я за Лелю. — Не переживай, все уладится, — добавил зачем-то. — Не думаю, что он им все выложил. Это и его ставит под удар.

— Не знаю, — Леля перестала дрожать и вся как-то напряглась. Я проследил за ее взглядом.

Пленник смотрел на меня, не мигая, и на лице его удивление смешалось с испугом. Глаза расширились, ладони сжались в кулаки, скулы натянулись, рот чуть приоткрылся.

Леля стиснула мою руку почти до боли. И тут стрелок процедил сквозь зубы:

— А ты что за чудо-юдо?

Меня насмешило то, как засипел от страха голос преступника. Хотя и озадачило тоже. Как опытного агента АУЧС и полумельранца меня опасались многие. Особенно те, кто знал, как веду дела, хотя бы примерно представлял количество раскрытых преступлений. Но чтобы реагировать настолько бурно…