Я для тебя одной воскресну - [59]

Его план выглядел очень простым и действенным.

Изложив все в деталях, Вайлис посерьезнел, снова пожал мою руку и потребовал:

— Только пообещай, что не выйдешь из зоны действия поля. Хорошо? Все остальное я беру на себя. Да и Нестрель не из пугливых.

Я выпустила тревогу наружу тяжелым вздохом. Мужчины! Вечно им нужно лезть в самое пекло. Тестостерон, как же без него.

— Ладно, — согласилась нехотя.

— Вот и ладушки, — обрадовался Вайлис. — А теперь давай оторвемся на всю катушку. Ведь так говорили в твоей молодости?

— Неет, — захихикала я. — В моей говорили — оттянемся.

Вайлис подмигнул, и запросил у компьютера виртуальный бар с дискотекой.

Пляж оживился. За стойкой под соломенной крышей появился улыбчивый бармен — загорелый красавец-латиноамериканец в белоснежной майке-алкоголичке. Его джинсы держались на бедрах каким-то чудом. Возле бара столпились туристы всех мастей и рас.

Шоколадная мулатка с копной забавных кудряшек грациозно выгнула спину и подставила лицо солнцу. Ее белоснежное мини-бикини почти светилось на темной коже.

Две натуральные блондинки в алом и оранжевом купальнике спрятались под крышей и поминутно обмахивались пестрыми веерами с грубо прорисованными жар-птицами.

Четверо смуглых крепышей в плавках-шортах что-то громко обсуждали, попивая пиво и закусывая орешками. Временами бросали недвусмысленные взгляды в сторону двух фигуристых шатенок топлесс, с ярко-голубыми коктейлями.

Еще двое жгучих брюнетов облокотились о стойку и что-то друг другу доказывали, жестикулируя почище иной мельницы и порой заглушая остальных напрочь.

Внезапно зазвучала музыка. Она звенела в каждой клетке моего тела, будоражила и звала расслабиться.

Боже! Как давно я не танцевала.

Вокруг нас с Вайлисом мгновенно выросла толпа. Женщины в купальниках зазывно крутили бедрами, поводили грудью. Мужчины отплясывали в меру своих талантов. Некоторые даже просто стояли и едва заметно дрыгались в такт музыке, словно наступили на оголенный провод.

Под ногами хрустела галька, ветер перекатывал возле бара три пластиковых стаканчика, случайно оброненных кем-то из туристов. То и дело кто-то с танцплощадки подпрыгивал к стойке, подогревая кровь коктейлями.

Реалистично.

Вайлис кружил меня, поднимал на руки и вел, как бог… Мы лихо танцевали под заводное диско, переходили к страстному танго, утопали в строгой романтичности вальса и выписывали невероятные кренделя ногами под эстрадные песни.

Вайлис оказался очень даже подвижным и грациозным для мужчины такой комплекции…

А мельранская сила позволяла ему вертеть и крутить мной как игрушкой.

К середине ночи ноги ужасно ныли, по телу разлилась усталость. Но я не жалела ни секунды.

Прохладный бриз немного остужал разгоряченное тело.

Ближе к двенадцати по земному времени, я плюхнулась в кресло-тапчан и выдохнула:

— Было невероятно, но пора и честь знать. Тем более, завтра нас ждут великие дела.

Ни слова не говоря, Вайлис выключил компьютер с пульта и все пропало.

Остались только мы, посреди огромной комнаты, залитой густым синим светом.

Вайлис взял меня под руку и чинно проводил до каюты.

Недолго помялся у двери, словно ожидая — приглашу внутрь или нет.

И выглядело таким заманчивым — проснуться рядом с дорогим мужчиной, нежась в его объятиях, скрываясь в них от всех ненастий.

Но что-то меня останавливало… Почему-то хотелось пусть немного, но походить на свидания с Вайлисом, и лишь потом окончательно поселиться вместе. Казалось — это более правильно что ли… По-настоящему…

Я взяла его лицо в ладони и попросила:

— Давай все постепенно, хорошо?

Вайлис вздохнул — так, что даже сердце сжалось. Его аура полыхнула темно-зеленым — универсальным для всех известных рас цветом досады. Я испугалась новой ссоры, принялась судорожно складывать в голове объяснения, оправдания… Но Вайлис поморщился, чмокнул в щеку и ушел.

Я приняла душ, намазала ноги гелем, снимающим мышечную усталость, и нырнула в постель.

И впервые за последние годы уснула как младенец.

Глава 12 >Где герои ловят лазутчика и лишаются дома

Лежа в постели, после свидания с Лелей, я все еще пребывал в эйфории от нового ощущения — полного счастья. Такого, что умри я вот прямо сейчас и здесь — не пожалел бы ни на секунду. Не жаждал бы выкарабкаться, как тогда, после аварии. Не цеплялся бы за жизнь.

Рядом с Лелей я купался в тепле, безмятежности и радости.

Я не мог вспомнить, чтобы эти эмоции приходили вот так — чисто, не замутнено, без малейшей капли дегтя в бочке меда. И сколько бы я не упивался ими, все казалось мало.

Было бы чудесно остаться в каюте с Лелей.

Обнять ее в постели, прижать и так уснуть. А с утра… с утра снова утолять страсть, без ограничений и без оглядки, как сегодня.

Но Леля ясно дала понять, что не готова к такому кардинальному решению. Почему? Я не понимал. Казалось, бесконечно долгие столетья я не жил, а лишь существовал в ожидании встречи с ней.

Я тосковал по ней, не понимая этого, мечтал, не отдавая себе отчета.

Я чувствовал ее даже сквозь стены каюты. Такую мою, родную, словно всю свою жизнь мы были предназначены друг другу.

Тепло струилось в животе, что-то порхало, щекотало внутри. Я смаковал каждый взгляд Лели, каждую улыбку, каждое касание.