Я буду твоим единственным - [7]

- Боже, помоги! - шлепаю губами беззвучно.

А потом захожу в моечную.

В последний момент вспоминаю, что не успела ответить Сереже. Телефон так и остался лежать на столе.

Через считаные минуты я толкаю дверь в операционную. И время останавливается.

Глава 5

Полина

Бригада на мгновение отвлекается на меня, но следом все возвращаются к пациенту. Рентгенолог — один из главных людей в травма-операционной - показывает что-то на снимке. Ветров бросает на меня взгляд и произносит спокойно, но четко:

- Быстрее, Поля.

Без раздражения или каких-то прочих негативных эмоций. Это бодрит. Я киваю и подхожу, с пол-оборота включаясь в работу.

А дальше творится нечто, что мне хочется назвать магией. Время в операционных течет иначе. Как будто кто-то раскручивает маховик времени. Но при этом каждую секунду происходит что-то важное. Прочий мир перестает существовать. Какие-то личные проблемы, физиологические потребности — ничего больше не существует.

Голова мгновенно проясняется, усталость улетучивается. Ее просто нет, ты больше будто не человек, а часть отлаженного механизма. Мы все полностью поглощены процессом. Я внимательно слежу за каждым движением своего хирурга, чтобы вовремя подать нужный инструмент, исполнить просьбу.

Напряжение нарастает стремительно. Уже сейчас я понимаю, что никогда в жизни не забуду эту операцию, как и свою первую. И не потому, что в данный момент здесь происходит нечто экстраординарное. О нет, все по плану! Просто... хирург, который сейчас трудится, когда-то давно дарил мне анатомические атласы и цветные карандаши, помогал выполнять задания. Объяснял, что непонятно. Я была нулевой. Спустя пять лет мы работаем вместе, бок о бок.

Концентрация предельная. Капельки пота катятся по моей спине.

Начинается период, который зовется «не до слов». Так бывает, когда маховик времени сходит с ума и минуты превращаются в секунды. Нам их не хватает! Ветров поднимает руку и произносит:

- Зажим.

Я тут же подаю нужный, не давая ему закончить, какой именно он хочет. У каждого хирурга есть любимые инструменты, и, когда работаешь с новым человеком, — всегда испытываешь небольшой дискомфорт.

Я угадываю.

Первые два раза он хмурился, словно не понимая, почему я не ошибаюсь. И давая понять, что, если налажаю, — будет хуже. Лучше дождаться. Я просто... я слежу за его руками и откуда-то точно знаю, что ему понадобится в следующую секунду.

Ветров произносит:

- Пинцет.

Уже специально не уточняя какой, и я подаю. Снова правильно.

Все идет хорошо, и мы чуть-чуть, самую каплю расслабляемся. Вдохи становятся громче, кто-то переступает с ноги на ногу, чуть разминаясь. Зав бросает на меня взгляд и на мгновение... улыбается. Следом возвращается к работе. Он в маске, но я читаю по глазам.

У меня тут же тахикардия, я тоже не удерживаюсь от мимолетной улыбки и сжимаю зубы, чтобы не дать волю охватившим чувствам. Он мной доволен. Полностью.

- Сними зажим, - слышу и слушаюсь.

- Ты разве левша? - спрашивает Ветров между делом. В голосе проскальзывают шутливые интонации. Сложное позади, можно и отвлечься.

- Я универсальна, Илья Викторович. И так и так умею.

- Ну вау, - говорит он уже серьезно. - Давайте снимок сделаем. Поля, забей пока иглу.

Я с удовольствием слежу за тем, как он шьет, и снова улыбаюсь. Невольно накатывает дежавю.

Я помню, как он учил шить нас с Верой. Нам, медсестрам, разумеется, это не нужно. Но на первом году учебы нам хотелось попробовать все! Илья раздобыл шовный материал и показывал мастер-классы на сырых яйцах и фруктах. Делал красивые заплатки, мы наблюдали с открытыми ртами. Он тогда еще не был самым крутым травматологом города. И у него было время развлекать меня с подругами длинными зимними вечерами.

Вообще, на сестринском все девочки были в восторге, что я замужем за хирургом. Такой контраст с моими друзьями из прошлого. С Владой и Галкой я, кстати, так и не виделась. Иногда, раз в полгода, мы вместе ужинаем с Олесей, чтобы не терять связь.

Уже в самом конце Илья бросает на меня долгий взгляд, и наши глаза встречаются. Я вижу его восторг от осознания проделанной работы. И отвечаю тем же.

Все это молча.

Пока иду отдыхать, размышляю о том, что ничего сверхъестественного он не требовал. Алиса, наверное, разволновалась и начала путаться. Он ей сразу понравился, а когда есть сильная симпатия — работать нелегко.

- Все в порядке, - говорю я, заходя в сестринскую. - Я в душ. Вся мокрая.

Алиса бросает на меня взгляд и отворачивается. Я понимаю ее чувства, ей ужасно обидно. Дождавшись, пока мы останемся наедине, Вера мне шепчет:

- Минут через пять, как ты ушла, Софья Ашотовна вспомнила, что вы бывшие. И кинулась за тобой, но было поздно. Ты уже зашла в операционную. Она себе места не находила, так за тебя переживала. Вы с завом себя так ведете, что все вокруг забывают, что вы были женаты.

- Все хорошо. Он ничего особенного не требовал. Разговаривает нормально. Без «спасибо-пожалуйста», конечно. Но и без психов. Не знаю, почему на Алису сорвался.

- Она в самом начале налажала. Он вроде бы не орал, а спокойно сказал, что ему требуется другая медсестра, чтобы продолжать. И посмотрел так, что... ну без вариантов, понимаешь?