– Чего бабуля-то хочет? – спросил он у Андрея.
– Неважно, – отмахнулся Андрей, занятый бумажными делами, – самое главное, улыбайся ей и головой кивай.
– Чем же мне еще кивать, – обиделся Сашка на неоказание помощи, но совету последовал.
Андрей написал расписку, получил документы с ключами на машину и, заметив, что немец хочет снять номера, попросил их оставить.
– Мы сделаем ТЮФ и зарегистрируем под тем же номером.
Немец без энтузиазма ответил 'окей' и спросил, когда они собираются забирать машину.
– Сегодня вечером или завтра утром мы приедем с транзитными номерами, – ответил Андрей, – а пока, если можно, пусть она постоит у Вас.
– Гут, – сказал немец. Улыбчивый Александр и деловой Андрей произвели на него хорошее впечатление.
– Пойдем, – дернул Андрей Сашку за рукав, и тот, последний раз невпопад кивнув старушке, побежал догонять быстро уходящего Андрея.
– Ну что, Форд теперь наш? – спросил Сашка уже на улице. – Почему мы его даже не посмотрели?
– Наш, – ответил Андрей. – А дареного коня нечего рассматривать. Тем более, смотри, какой конь – красавец. Мы его вечером заберем, когда будет не заметно, что у него с номеров эмблема постановки на учет сковыряна. Тогда и рассмотрим. Сейчас нельзя, немец уже интересовался, как мы его забирать будем. В случае чего, он сразу в полицию стуканет. Я таких знаю.
И друзья, теперь уже гордые владельцы большого 'Форда', зашагали к своим знакомым, живущим в городском общежитии для беженцев, который здесь все, независимо от языка и национальности, называют 'азилянтенхайм'. Поиграть в карты, обсудить последние азилянтские новости и, самое главное, поговорить на тему 'какие немцы дураки'. Короче, приятно провести время до вечера.
Как опытный автомобилист (у него в Союзе была 'восьмерка') машину решил вести Андрей. Сашка сел справа от водителя в удобное велюровое кресло и восторженно осмотрел шикарную переднюю панель.
– Смотри как, 'под дерево' и с хромом.
– Это мелочь, – важно ответил Андрей. – Бензин на нуле, до дома не хватит. Придется заправляться.
Он повернул ключ, и мотор, фыркнув, мягко заработал. Затем осторожно, привыкая к новому автомобилю, выехал на улицу, включил свет и аккуратно, соблюдая все правила, поехал в сторону бензозаправки.
– Даже радио не сняли, вот немцы! – сказал Сашка. Через минуту он нашел какую-то музыкальную программу. 'Пет шоп бойз' пели новую, популярную этим летом, песню. Сашка сделал чуть погромче, откинулся в кресле и посмотрел на Андрея.
– А мы нехреновые ребята!
– Не хреновые, – подтвердил Андрей и переключил на четвертую скорость.
Из динамиков бодро звучало 'Гоу вест'.
Позади дома, в котором жили друзья, была площадка для парковки четырех автомобилей. Как всегда, там стояла новенькая 'Субару Джасти' хаусмайстера. Остальные места – свободны. Андрей запарковал 'Форд' в противоположный от 'Субару' угол. Хаусмайстер встретил их в дверях.
– Я к вам еще одного подселил, – сказал он Андрею. – Русский. Зовут Маркдебург.
– Как зовут? – переспросил Андрей.
– Маркдебург, – повторил хаусмайстер.
Маркдебургом оказался восемнадцатилетний парнишка с острым носом, испуганно хлопающий белесыми ресницами.
– Я – Стас, – представился он ребятам.
– А мы – Александр и Андрей, – ответил Сашка, показывая пальцем, кто есть кто.
Андрей вначале молча пожал Стасу руку, но потом все-таки не утерпел и сказал:
– Редкая у тебя фамилия.
– Это я, когда на азиль сдавался, придумал. Свою говорить не хотелось, какая немцам разница. Меня осенью в армию должны были забрать, а я купил турпоездку в Германию и в Мюнхене в полицию пришел. Попросил политического убежища. Сказал, что не хочу в Чечне воевать.
– Про убежище забудь, – махнул рукой Сашка. – Его немцы сейчас никому не дают. Особенно здесь, в Баварии. Думаешь, почему Гитлер свой пивной путч в Мюнхене сделал?
– Пойду курочку с риском поставлю, будем тачку обмывать, – сменил тему Андрей. Ругать немцев сегодня ему не хотелось.
'Курочка с риском' была у Андрея фирменным блюдом. После нее и нескольких экспериментальных коктейлей с тостами 'За знакомство', 'Чтобы тачка ходила' и даже 'За Менделеева!' друзья забыли сначала немцев, а потом и вообще всё.
На следующий день Сашка занялся автомобильными номерами. Попросил на часок у албанцев набор цветных фломастеров, аккуратно нарисовал ими эмблему, точно такую, как на номерах 'Субару', заклеил сверху рисунок прозрачным скотчем и лезвием бритвы вырезал скотч по кругу. Примерно с четырех метров уже нельзя было различить, подлинная эмблема или подделка.
Затем полдня Сашка со Стасом машину 'приводили в порядок', вымывая последнюю пылинку из всех возможных закоулков.
– Сразу видно, что у вас никогда своей тачки не было, – заметил Андрей, глядя на их старания.
– У меня батя три года назад 'горбатый' купил, – возразил ему Сашка. – Но он его больше ремонтировал, чем ездил. Как в анекдоте: 'Знаешь, почему у нас водителей-частников 'автолюбителями' называют? Потому что наши автомобили нужно 'любить' как жену.'
Вечером ребята сварили ужин позже обычного, потом несколько часов играли в карты. Стас оказался сильным игроком в 'дурака'. Профессионал Андрей, утверждавший, что свою 'восьмерку'он тоже в карты выиграл, терпел одно поражение за другим, удивлялся и предлагал еще и еще 'последнюю партию'. Стас смущался, не отказывался, но поддаваться не хотел и снова выигрывал. Сашка, глядя, как Андрей тасует карты, заметил:
