Я боюсь мошек - [13]

Так мы доковыляли до опушки леса, и тут я в недоумении остановился. Передо мной внезапно вырос мужик, огромный, как чемпион мира по поднятию тяжестей. Выглядел он лет на пятьдесят и при этом был лыс, как драгоценный камень. На нем был бархатный костюм, на плече лежал топор. У мужика не было ни ресниц, ни бровей, безбородые щеки лоснились — короче, его нельзя было назвать развалиной!

Его маленькие светлые глаза были наведены на нас, как пистолетные стволы. Мы наверняка показались ему подозрительными, и я готов был поставить кремень для зажигалок против могильного камня, что первым делом он собирается предупредить местных полицейских, а отнюдь не спеть нам приветственную песенку. К тому же я говорил по-немецки не лучше глухонемого камбоджийца, и все, что я мог сделать в этой ситуации — это показать ему не без некоторой гордости свою пушку.

Он наверняка спросил себя, не собираюсь ли я ее ему продать, однако заметил, что дуло направлено в его сторону, и немного занервничал.

— Поговори с ним! — крикнул я Ларье. — Спроси, где он обитает, и предупреди, чтобы не подходил к тебе!

Мой приятель залопотал на языке, составившем славу Гете. Старый хрыч слушал его, наморщив то место, где у других растут брови.

Слова явно доходили до него с трудом. Должен вам доложить, что он отнюдь не походил на интеллектуала. Читать он, должно быть, научился на факультете земляных груш в своей деревне. Стоило рассмотреть его получше — и отпадали последние сомнения в том, что человек произошел от обезьяны. Наконец, он произнес несколько горловых звуков.

— Чего ему надо? — спросил я у Ларье.

— Это лесник. Он живет недалеко отсюда. Он спрашивает, кто мы такие.

— Что ты ему ответил?

— Я сказал, что мы бельгийские летчики, летели в Москву. Наша этажерка почувствовала себя неважно, и единственное, что нам оставалось — спрыгнуть с парашютами.

— Он поверил?

— Знать бы, о чем он думает! Ты же видишь его физиономию!

— Да, он кошмарен, как почечные колики…

— Мы идем к нему. Я страшно голоден и должен срочно набить желудок, иначе попросту рухну на траву… Как объяснить ему мой… мой случай?

— Скажи, что ты болен и летел в Россию на лечение… Ты заразен… Если он не захочет понять, я объясню ему все при помощи пушки.

Приятели снова зачесали языками. Затем человек с топором кивнул головой, немного поколебался и повернулся кругом.

— Ну и что? — осведомился я.

— Он согласился провести нас к себе.

— Прекрасно.

Мы пошли вслед за фрицем. Он двигался слишком быстро для бедняги Ларье. Я подошел к нашему проводнику и жестами объяснил, в чем дело. Он замедлил ход.

Если бы я мог помочь своему коллеге! Но делать было нечего. Я был вынужден предоставить ему самому тащиться через поля. Ларье стойко нес свой крест. Я подумывал, что, когда он явится к святому Петру, тот не сможет отказать ему в аусвайсе!

Однако о том, что предстояло мне, я не решался думать. Допустим, я проберусь в лабораторию. Смогу ли я найти противоядие? Я даже не говорю по-немецки, чтобы попросить его у этих господ. Нет, придется отправить лабораторию к чертям вместе со всей ее пакостной биологической начинкой… Затем начнется самая трагичная часть моей миссии. Ларье не должен вернуться. Таков приказ Старика. Он и не мог приказать ничего иного. Нельзя терпеть жизнь существа, само присутствие которого сеет смерть. Общее благо выше жалости!

Я оглянулся на Ларье.

— Ты еще можешь идти?

Он был на последнем дыхании. За несколько минут он потерял по меньшей мере два килограмма.

— Нет, Сан-Антонио, это конец…

— Отдохни немного!

— Бесполезно, мне конец!

— Тебе больно?

— Более того… Мне кажется, что меня больше нет, ты понимаешь? У меня уже нет сил ни на что, в том числе на ходьбу… Будь милым, Сан-Антонио, брось мне свою пушку, с остальным я справлюсь сам!

— Никогда!

— Прошу тебя!

И тут я начал вопить:

— Иди к черту, балда! Сейчас ты растянешься на земле и подождешь меня. У этого болвана с яйцом вместо черепа я отыщу какую-нибудь телегу, вернусь с ней и поволоку тебя на веревке. У него я устрою тебя в каком-нибудь спокойном уголке, где ты будешь ждать, пока я принесу тебе лекарство…

Он не ответил. Глаза его закрылись, и он рухнул на землю! Наш лысый проводник с похвальным усердием попытался помочь ему, но я удержал его за руку:

— Наин, мейнхер… Оставь его в покое! Пойдем дальше!

Глава VI, в которой доказывается, что тот, кто хочет достичь конечной цели, должен применять великие средства.

Хижина нашего друга парикмахеров оказалась неподалеку! от места, где он наткнулся на нас. Обогнув угол леса и выйдя на поляну, мы увидели ее, зажатую между двумя огромными немецкими коровами.

У нее были крутая крыша и покрытый лаком деревянный балкон.

Рядом с кучей навоза были расположены небольшой хлев и навес, который мог сойти за ригу. Я сказал себе, что рига станет временной клиникой для моего несчастного коллеги. Я отправился прямо туда и нашел трехколесную телегу, на которой наш волосатый Клодион[13], должно быть, перевозил картошку. Переднее колесо — самое маленькое — было ведущим. Повозка вполне подходила для моих планов.

Наш бритый великан сделал мне знак войти, и я последовал за ним в дом.