Я беду от тебя отведу - [23]

— Можешь присушить его на меня? — спросила парикмахерша, когда я подняла на неё вопросительный взгляд.

— Его? Я? — испугалась я.

— Ты, ты. А кто ж ещё? Колдунья ты наша.

Я растерянно повертела портрет в руках.

— И как я это сделаю? Я не умею… — и это было правдой.

— Ну как же так? Всё ты умеешь. Давай, не ломайся, деньги тебе хорошие заплачу, — настаивала она.

— С чего вы взяли, что я этим занимаюсь? Кто вам такое сказал? — нахмурилась я.

— Кто-кто. Все говорят, или ты думаешь — мы слепые? Посёлок у нас небольшой. Всё на виду да на слуху. А эти шикарные машины у твоего дома? Народ-то знает, что ты колдовством и магией занимаешься. Что? Будешь отпираться? Ну скажи-скажи, зачем они все сюда приезжают? Молчишь? А я тебе отвечу. Таскаются сюда шлюхи — любовников богатых привораживать.

От столь неожиданного заявления я на несколько секунд потеряла дар речи.

— Я не буду этого делать, — ответила я ей, возвращая фотографию. — Вы обратились не по адресу.

— Ааа… — недобро прищурилась она. — Понимаю. Денег тебе моих маловато. Значит, нос от своих воротишь, тебе только москвичей подавай да иностранцев!

— Да при чём тут ваши деньги? Вы сами не знаете, о чём просите! И главное — кого. Я не гадалка и не ведьма, а даже если бы и была ею, то не стала бы никого привораживать — ни за деньги, ни за так. Я думаю, что вам лучше оставить свои попытки. Никакие привороты не заставят Анатолия Павловича уйти от жены и детей. Это же безумие какое-то!

— Зачем уйти? Ах, вот оно в чём дело! На принцип идёшь? А знаешь ли ты, что до того, как он женился на Машке, он меня любил? Души во мне не чаял. На руках носил, руки-ноги целовал, луну с неба достать обещал. А? Да это же она, стерва, — она его приворотом насильно на себе женила! А меня он бросил, когда я уже дитё под сердцем носила! Ты считаешь это справедливым?

— В любом случае… Я ничем не могу вам помочь. Я действительно не владею подобными знаниями, поэтому поищите себе кого-нибудь другого. Более…. - я не сразу подобрала подходящее слово, — квалифицированного в данном вопросе.

— Ну ладно… Ну хорошо… Смотри, только не пожалей! — сквозь зубы процедила она, и я успела заметить зловещий огонёк, проблеснувший в её глазах.

Я вышла на крыльцо и посмотрела на улицу: там уже стояла серебристая машина и рядом — девушка в белом брючном костюме. Она робко мялась, не решаясь войти в калитку.

— Ух! — с негодованием бросила Светлана, проходя мимо неё, с лицом, перекошенным от злобы. — Проститутки столичные!

— Заходите, — позвала я испуганную девушку. — Не обращайте внимания…

— У меня проблемы с почками, я из больниц не вылезаю… — услышала я привычное начало очередной жалобы. Как же они все похожи друг на друга…

— Сейчас разберёмся…

Когда я закончила и уже собиралась проводить свою клиентку, тщетно пытавшуюся расплатиться со мной, бабушка подкараулила меня у двери и поманила пальцем в свою комнату.

Я упорно избегала брать деньги от своих посетителей, которых не приглашала, но сейчас бабушка попросила меня взять их.

— У тебя же есть дар, — убеждала она. — Всё-таки она была права. Возьми деньги. Эта девица богатая, а мы почти нищие. Ты посмотри, как мы живём. Если не хочешь брать их для себя, возьми хотя бы для меня. Дом-то наш скоро совсем развалится…

Жалость и совесть боролись в моём сердце.

— Я подумаю… — пообещала я.

— Ты подумай, подумай. Однако я считаю, что нет ничего зазорного в том, чтобы взять немного денег за свою работу.

— Но кто — ОНА? — спросила я бабушку. — В чём она была права, и о ком идёт речь? Ты уже не в первый раз произносишь эту фразу.

— Да это я так… ерунду болтаю… — махнула рукой бабушка, быстро укрываясь на кухне и начиная греметь кастрюлями.

— Майя, — окликнула меня девушка из коридора.

— Всё нормально, — сказала я, вернувшись и открывая ей дверь. — Не забудьте прислать мне результаты вашего обследования, как мы и договаривались.

Через три дня главврач Сергей Вениаминович вызвал меня к себе в кабинет и, избегая смотреть мне в глаза, попросил написать заявление на увольнение по собственному желанию.

— Майя, видишь ли, такое дело… Ипатов наотрез отказывается работать с тобой. Мне очень жаль. Лично я против тебя ничего не имею. Но мы уже нашли другого человека.

— Интересно, почему? — поинтересовалась я, проглотив комок обиды. — Да, конечно, бывает, мы не всегда с ним ладим, но это ещё не повод…

— Люди разное о тебе говорят.

— Что говорят? — с вызовом спросила я.

— Говорят, ты ведовством занимаешься, ну и разного рода магией, а мы — люди науки — не приветствуем подобного и считаем неприемлемым, чтобы в наших рядах находились те, кто развращает неустойчивые умы всякой фантасмагорией и искажает правильное представление о действительном. В общем, на сегодняшний день ситуация такова: или Константин, или ты. Я как мог пытался уладить конфликт, но… Короче, напиши, пожалуйста, заявление.

— Вы что, тоже меня боитесь? — возмутилась я. — Верите сплетням? Скажите, разве я плохо справляюсь со своими обязанностями?

— Не в этом дело. Даже и не знаю, как сказать… Трудно подобрать слова… — лицо главврача приняло болезненное выражение, и он, нахмурив лоб, стал тереть левую руку чуть повыше локтя. Я увидела очень тонкий сосуд на входе в сердечный желудочек, кровь плохо поступала в него и, накапливаясь, пульсировала в этом сосуде, растягивая и без того его истончённые стенки.