XXI век не той эры - [53]

— Он уже делает! — обиженно проворчала я. — И всю дорогу только этим и занимался!

— Врёшь. Ты сама себя пугаешь, — промурлыкал мне в самое ухо, обдав его теплом, этот потусторонний мутант. — И смотришь ты сейчас с удовольствием. Дальше будет только приятнее, — перешёл на интимный шёпот змей-искуситель, и я вспыхнула от стыда. И за прямолинейность похабных намёков, и за их правдивость.

Чёрный трибун в наш разговор почему-то не вмешивался, лишь продолжал спокойными точными движениями снимать броню. Сейчас он сидел на одном колене и разувался, и я могла в полной мере оценить разворот плеч с непривычного ракурса.

А потом полубог красивым плавным движением выпрямился, стягивая тот маслянисто-чёрный комбинезон, и я настороженно и зачарованно замерла, с непонятной самой себе жаждой разглядывая его тело. Мощную шею, широкие плечи, могучий торс, тонкую талию, узкие бёдра…

На этом месте я смущённо зажмурилась.

Собственное поведение и реакции тоже удивили меня и почти напугали. Я ведь не девочка, у меня были мужчины; и даже полностью обнажённые, в, что называется, «полной боевой готовности», они меня не смущали. А сейчас я вела себя как воспитанница закрытого пансиона для девочек, впервые в брачную ночь увидевшая будущего мужа. И, самое ужасное, именно так я себя и чувствовала: страх, море смущения, затаённое предвкушение, вызывающее в свою очередь уже не просто смущение, а самый настоящий стыд.

Над ухом тихонько, пакостно захихикал Симаргл и легонько толкнул меня в здоровое плечо, прямо к неподвижно стоящему в метре от нас абсолюту. Толчок получился очень сильный, меня развернуло в полёте, и я спиной впечаталась в грудь чёрного трибуна. Он тут же, пользуясь случаем, аккуратно прихватил меня за плечи, лишая даже иллюзии возможности побега. И я могла лицезреть, как исчезает на ровном месте потусторонний гад, попрощавшийся с нами шутовским поклоном и проказливой ухмылкой.

— Ульвар, может… — тихонько начала я, боясь лишний раз шевельнуться.

— Может — что? — насмешливо проговорил мне в волосы мужчина, нажатием на красную кнопку лишая меня самой надёжной защиты. А я ещё, дура, радовалась, как легко снимается этот скафандр! Единственной рукой я судорожно вцепилась в края застёжки на груди, но не угадала манёвр. Космический варвар не спешил рвать на мне одежду; вместо этого его рука скользнула мне за ворот, сразу в вырез не до конца застёгнутого нижнего комбинезона, непонятным образом находя лазейку в бинтах. Осторожное прикосновение грубой шершавой ладони вызывало на коже толпы мурашек. А ещё ладонь эта казалась не то обжигающе ледяной, не то ужасно горячей, и я чувствовала её каждой клеточкой; одновременно всю проложенную дорожку. От шеи через левую ключицу на грудь; чуть погодя оттуда — ниже, на живот.

Одной рукой держать края скафандра и пытаться оттолкнуть локоть мужчины было очень неудобно. Кажется, моих попыток сопротивления он просто не замечал. Даже возможности просто отстраниться у меня не было: левое плечо придерживала вторая ладонь, а сзади мои лопатки плотно прижимались к сильному мужскому телу где-то на уровне солнечного сплетения.

Пока мозг пребывал в панике, тело реагировало быстро и совершенно однозначно. И хотелось бы сослаться на страх, но совсем не от него дыхание сбилось, ноги подогнулись, а внизу живота появилось тёплое тянущее ощущение.

— Ульвар, — совсем безнадёжно, умоляюще протянула я.

— Не упирайся. Итог будет один, а твоя одежда придёт в негодность.

Я вздрогнула, когда мужчина одним движением стянул с моих плеч и комбинезон, и скафандр, оставляя меня обнажённой, если не считать фиксирующего руку бандажа. В граничащей с паникой растерянности я наблюдала, как легко серебристая корка необычного бинта ломается под пальцами абсолюта подобно первой наледи на осенних лужах. Вновь стало страшно, когда я вспомнила, какая сила в этих руках, и что со мной будет, если он вдруг её не рассчитает и, скажем, случайно сломает мне несколько рёбер слишком тесными объятьями.

— И не бойся, — с явной прозвучавшей в голосе насмешкой добавил викинг. — Я, кажется, начинаю вспоминать, что такое «нежность»…

— Кажется? — нервно хихикнула я.

Не ответив, он слегка отстранился и, судя по всему, опустился на колени, потому что тепло дыхания коснулось чувствительного места между лопаток. Я вздрогнула; на контрасте окружающий воздух показался обжигающе холодным. А ещё, лишившись опоры, неожиданно поняла, что самостоятельно стоять мне сейчас очень трудно. И стало ещё труднее, когда я почувствовала прикосновение губ там же, между лопаток.

— Ульвар! — не то жалобно, не то испуганно всхлипнула я, неловко пытаясь прикрыться и цепляясь за одежду. Вырываться, однако, сил не было. Не знаю, что он понял по этому жалкому звуку, но что-то понял. Большие грубые ладони легли мне на талию и заскользили вниз, по бёдрам, стаскивая одежду ещё ниже.

Я, честно, совершенно не представляла, что в этом жутком существе, видеть в котором человека я начала совсем недавно и с большой неуверенностью в диагнозе, с хладнокровной безжалостностью может соседствовать почти трепетная чувственная нежность и осторожность. Весь мой страх перед этим человеком расплавился в том блаженном пламени, в какое меня погружали его руки и губы. Расплавился, испарился, облачком тумана поднялся куда-то под самый потолок и выскользнул наружу через высокое узкое окно. Когда я уже совсем не могла стоять на подгибающихся ногах, мне позволили развернуться и обрести опору, но весь мир по-прежнему пребывал в тумане. Наслаждение накатывало волнами, заставляя меня стонать от удовольствия, кусать губы, изо всех сил цепляться за плечи мужчины, желая оказаться ещё ближе, и под конец уже бессвязно бормотать что-то умоляющее и звать его по имени.