XX век как жизнь. Воспоминания - [31]
Можно было печатать в журнале и собственные статьи. Не больше двух в год. Я не выбрал свою квоту. За четыре года опубликовал четыре статьи. Первая из них («Наука и мировоззрение») появилась в № 5 за 1960 год. На этом мое пребывание в «Коммунисте» чуть было не кончилось. Обошлось, однако (см. ниже)…
Одним из главных показателей, по которым оценивалась работа сотрудников, служило количество подготовленных к печати материалов. Согласно сохранившейся у меня справке, за четыре года я отредактировал 74 авторские статьи и написал 9 редакционных. Только Бутенко неизменно шел впереди меня.
Много времени отнимала работа с письмами. Надо было отвечать по существу. Приведу три примера.
Читатель Бутков просит разъяснить слова проф. Кольмана о «пространственной конечности» Вселенной. Отвечаю:
«Говоря о том, что Вселенная пространственно конечна, проф. Кольман имеет в виду довольно широко распространенный (особенно среди буржуазных ученых) взгляд, будто Вселенная может быть конечной, оставаясь в то же время безграничной. Подобный взгляд базируется на проводимом в математике различении между понятиями бесконечность и безграничность. В силу этого различения в математике рассматриваются и изучаются конечные, но неограниченные (безграничные) многообразия.
Однако далеко не все математические представления имеют непосредственные прообразы в реальном мире, в физическом многообразии явлений. Если под Вселенной понимать „мир в целом“, то есть всю Природу, то следует, видимо, прийти к выводу, что для мира в целом различение пространственной бесконечности и пространственной неограниченности теряет смысл».
Проф. Ростовского университета Малхазов просит сообщить, собирается ли журнал продолжить бой за презумпцию невиновности. Отвечаю, что уже опубликованный материал «вызвал массу писем, звонков к нам и в ЦК. Реакция двоякая. Одни — их большинство, но не подавляющее — горячо поддерживают позицию журнала. Другие не менее горячо протестуют. И та и другая сторона представлены крупными именами. Ввиду такого положения по указанию ЦК была создана комиссия из пяти человек на министерском уровне. После довольно долгих переговоров и согласований из недр этой комиссии вышел документ, удивляющий своей противоречивостью. С одной стороны, на нескольких страницах поддерживается критика в адрес К. А. Мокичева[6]. Но с другой — сказано, что презумпция невиновности не будет понятна народу, ибо как же так получается (спросит народ), людей арестовывают, сажают в тюрьму и в то же время не считают их виновными. Аргументация, как видите, „блестящая“!
У нас было желание выступить по этому вопросу еще раз, более обстоятельно и категорично. Однако ЦК считает, что сейчас в этом нет необходимости. С таким решением можно не соглашаться, но его надо выполнять.
Так обстоят дела с презумпцией невиновности».
Иван Иванович Малхазов учил меня в университете. Хорошо учил. Поэтому мой ответ вышел за рамки служебной дисциплины.
И ответ читателю Ломакину:
«Вопрос о природе времени решается не ссылками на те или иные высказывания авторитетных философов или физиков, а обобщением экспериментальных и наблюдательных данных.
О чем говорят эти данные? Многочисленными экспериментами установлено, что свет распространяется с одной и той же скоростью относительно систем, движущихся прямолинейно и равномерно относительно друг друга. Это обстоятельство может вызвать недоумение, оно не укладывается в привычные представления, но тем не менее ученый не может с ним не считаться, не может не сделать из него всех необходимых выводов.
Таким выводом и явилась специальная теория относительности А. Эйнштейна. Если Лоренц вывел свои известные соотношения ad hoc, то Эйнштейн пошел гораздо дальше. Для него постоянство скорости света было объективным законом природы, независимым от эксперимента свойством материального мира. А раз это так, то преобразования Лоренца выводятся не из специальных предположений, а из общих представлений о пространстве и времени.
Таким образом, изменение представлений о природе времени и пространства вызывалось не субъективными устремлениями Эйнштейна, а данными эксперимента, логикой развития науки.
В принципе не исключена возможность, что дальнейшее развитие физики приведет к появлению более общих концепций, чем теория относительности. Возможно, это приведет и к дальнейшему углублению нашего понятия о времени. Пока же этого нет, все попытки „опровергнуть“ теорию относительности не выйдут за рамки бесплодных спекуляций».
Мне нравилось отвечать на письма. Каждый ответ — маленькая, малюсенькая монография. Оттачивался, делался более лаконичным язык. Приводились в порядок мысли. Расширялся кругозор.
В общем, с работой все шло «штатно»: осваивал искусство редактирования, учился в текст прятать подтекст, вникал во все более широкий круг проблем, обрастал друзьями, хорошими знакомыми. Сложности концентрировались вне работы: надо было приводить в порядок семейные дела и обзаводиться жильем.
