Wolfhill - [17]

Женщина потянулась к прикроватной тумбе и любовно взяла в руки фотографию в старой деревянной раме. Со снимка счастливо улыбалась, теперь уже вечно семнадцатилетняя, Хан Ханыль. В руках дочь держала кружку жасминового чая, неизменного фаворита среди травяных настоев. Хан Чеён помнила тот майский день, будто то было вчера: они с дочерью поливали цветы в саду. Ханыль нежно любила «незабудки», справедливо считая их символом весны.

Хан Чеён же весной считала саму Ханыль — сколь нежную, ранимую, столь сильную и воинственную. Чего стоил один терьер Копуша, которого та, несмотря на запреты отца, всё же завела. Сама ухаживала за псом, убирала за ним, тренировала.

Единственная дочь была душой и сердцем родителей и взбалмошных братьев: дом смеялся, когда смеялась Ханыль; и плакал, когда плакала она.

Женщина до сих пор не может себе простить невнимательность — заметь она раньше увлечение дочери, кто знает, может, плачевного исхода можно было бы избежать.

В июне того же года Хан Ханыль перестала смеяться. Дышать. Жить.

Тень истерзанного тела дочери преследовала Хан Чеён и по сей день. Женщина смахнула подступившие слёзы. Она не позволит случиться такому и с Раныль.

Просто не может.

VI

Девушка уже покидает столовую, когда под лестницей по правую сторону слышатся голоса и шипение. Не в силах пересилить своё любопытство, шагает вперёд и заглядывает через перила вниз: в ту часть лестницы, что ведёт к подвалу. К её удивлению видит перед собой Кёнсу, Чунмёна и Чонина.

— Это слишком опасно, ты же знаешь, — устало вздыхает Чунмён, обращаясь к Чонину. Тот, к слову, стоит ощетинившись. Кёнсу деликатно молчит, однако Раныль думает, что тот, возможно, уже успел высказаться.

— Я в курсе, — шипит одноклассник, — Я сказал: всё под контролем.

Затем парни, будто почувствовав чьё-то присутствие, резко поднимают головы вверх и замечают застывшую девушку. Та вздрагивает и неловко машет ребятам, мол, да я тут просто мимо проходила. Кёнсу и Чунмён так же сдержанно кивают, и лишь Чонин молча сверлит девушку взглядом и, быстро поднявшись по лестнице, проходит мимо, обдав девушку шлейфом своего запаха. Раныль тут же ощущает его — запах холода, как…

… как если бы парень продолжительное время гулял в морозную погоду. От него пробирает дрожь по телу, раскрывается обоняние и кружится голова. Девушке нравится этот незатейливый, однако, запоминающийся аромат. Удивляется, как же она не замечала его раньше?

Чонин, свистя воздухом сквозь плотно сжатые зубы, направляется на задний двор школы, дабы успокоить расшалившиеся нервы. Даже не удивляется, увидев ожидающего его Сехуна.

— Ты теперь на мозги не капай, — бросает парень и, устало вздохнув, плюхается рядом с другом.

— Не буду, — пожимает О плечами, — Думаю, ты и сам знаешь уровень риска.

Чонин кивает.

— Ничего подобного, о чём они все говорят, — играет желваками Чонин. Сехун молчит и продолжает рассматривать свои скрещённые ноги, сидя на скамеечке. Какое-то время парни проводят в тишине.

— Только не привязывайся к ней, — Сехун поворачивается к Чонину лицом. Тот кидает в друга возмущённый взгляд.

— Я не…

— Чонин, — давит Сехун, — Просто не привязывайся.

О встаёт с места и шагает к школе, оставляя ошарашенного Чонина позади.

Раныль решительно не понимает, что такое нашло на бабушку. Впрочем — да, в лес ходить жутко опасно, Раныль это понимает. Ровно, как и понимает беспокойство родственницы. Только обещать, что не будет навещать больше Кая, она не может. Не тогда, когда они уже… вроде как привыкли друг к другу.

Однако другого выхода у неё не остаётся — бабушка умудрялась найти ей занятие на время после школы. В основном, Раныль проводила время в больнице, как и раньше. Не сказать, что ей не нравилось. Даже наоборот — девушке было интересно наблюдать за всем этим процессом. Видеть, как людей ставят на ноги; вдыхать запах медикаментов, от которых уже не выворачивало; видеть благодарные лица, обращённые к её бабушке. От всего увиденного на душе становилось тепло.

Но едва лишь миновало пара часов, как девушке бывало катастрофически тяжело держать себя в руках и не сигануть к, возможно, заждавшемуся другу. После смены они обычно ехали домой с бабушкой на её старенькой машине; или если у той бывала ночная смена, то она отправляла внучку через поверенных людей.

Две недели проходят, словно в тумане.

— Кай?

Наладить мысленную связь с Каем не получается: он просто-напросто не отвечает.

Зато за это время в школе скучать не приходится. До традиционной осенней ярмарки в Вульфхилле времени оставалось всё меньше. Организацию праздника в этом году поручают старшеклассникам. Учителя словно ужаленные мечутся по школе, раздают всем ребятам указания и вместе с тем просят не забрасывать уроки. Больше всех Раныль удивляет Тэрим — та словно действительно делала это не раз, умело распределяет обязанности и следит за их тщательным выполнением.

— А в чём смысл всей суматохи? — небрежно интересуется Хан за обедом. Тэрим окидывает её недоверчивым взглядом и принимается вводить подругу в курс дела. Раныль уже привыкает к мысли, что они теперь и вправду вроде как подруги.