Without a Doubt - [54]
The clock started running on July 22, the morning of the defendant’s second arraignment. (A second arraignment is standard. A prosecutor may have acquired more information that would change the charges. In this case, however, they remained the same.)
Simpson arrived at court that morning sporting an expensive dark suit and an irritating swagger. This was new. I remember thinking that his handlers must have adjusted his medication because he was clear-eyed and alert. He appeared confident, which gave me odd comfort. My guess was that Simpson’s confidence often led him to do stupid things. He seemed in the mood to bluster. I wondered if he was being coached to display that swagger in hopes that press and public would remember that the guy in the dock here was the ostentatiously confident O. J. Simpson.
“Do you understand the charges against you, sir?” asked the supervising criminal court judge, Cecil Mills.
Simpson stood up straight and answered as if breaking from a huddle. “Yes, Your Honor.”
“How do you plead?”
Simpson snapped to full attention and boomed, “Absolutely, one hundred percent not guilty.”
You asshole, I thought. You unregenerate, scum-sucking creep.
I watched Simpson as the deputies led him out of the courtroom. He gave the crowd a thumbs-up. Beneath that three-thousand-dollar suit he’s just one more sadistic punk, I told myself. You’ve put a lot of those away. He’s no different.
But, of course, he was.
By my estimate, O. J. Simpson had already sunk more than a million dollars into his defense, and the case was barely six weeks old. Shapiro alone must be pulling down a retainer well into six figures. Possibly seven. With each passing week, the defense team seemed to be doubling in size. There were at least three private investigators we knew of working for the team, with scores more P.I.s on the freelance pad. Their names kept turning up in the press-as did those of defense attorneys around town looking to get some ink.
One of those was Johnnie Cochran.
Johnnie’s name began circulating through the rumor mill almost immediately after Howard Weitzman dropped out of the picture. At first, Cochran demurred: he was too close to O. J. Simpson to take the case. “He’s a friend,” he would later be quoted as saying. “And that’s a mess, when you start trying to represent a friend.”
I was not surprised to hear that Johnnie knew Simpson. Johnnie knew just about everybody worth knowing in L.A. Smooth, affable, urbane, he was one of those guys who seemed welcome wherever he went, whether it was a political fund-raiser, a film screening, or the courthouse corridors. Johnnie joked and glad-handed like a pol. “Howyadoin? Howyadoin? Howyadoin?”
Everybody wanted to be his friend. He’d done a short stint in the D.A.‘s office as an assistant to John Van de Kamp. That was a political plum; his duties were largely ceremonial and administrative. As for private practice, no one in our office could recall his trying a single, big murder case, save one. During the early seventies he’d defended Geronimo Pratt, a Black Panther who’d been accused of murdering a white schoolteacher. He lost; Pratt was sentenced to life in prison.
Rather, Johnnie had made his reputation as a litigator in civil suits-ones brought against the city by blacks and other minorities who claimed they’d been roughed up by the LAPD. On the wall of his office hung larger-than-life blowups of the seven-figure settlement checks he’d won for his clients. Bill Hodgman had, in fact, tried an attempted-murder case against Johnnie and lost. To Bill’s way of thinking, Cochran was no legal scholar, nor was he a particularly clever tactician. But he was smooth and charismatic and judges seemed to love him. Bill warned me early on that Johnnie would play the race card. Johnnie always played the race card.
I doubted that Cochran would risk his reputation as a pillar of the community for the likes of O. J. Simpson. The defendant was not some brother who’d been shaken down by cops for driving in a white neighborhood. O. J. Simpson could have jogged nude through Bel Air without being arrested. He hobnobbed with white golfing buddies, married a white woman, lived in a mansion, and had effectively turned his back on the black community. He had, moreover, committed two murders of horrific savagery.
Johnnie certainly realized this. At age fifty-six, Johnnie was one of the best-known and best-respected black men in the county. He was in a position to be one of those conciliators to whom both blacks and whites could turn in times of racial distress. A word from him could help calm the waters. Why risk a citywide race riot to promote O. J. Simpson as a cause célèbre?
Shows you what I know. On the morning of O. J. Simpson’s arraignment, I walked into court to find Johnnie Cochran sitting at the defense table.
Johnnie, with his dark good looks and strange iridescent suits, was hard to miss. He was one of the most animated men in public life, and yet the thing that struck me that morning in late July was how quiet he seemed. He was hunched in an upholstered armchair, his chin resting on the tips of his index fingers, in a posture of deep thought. He appeared almost withdrawn. Shapiro was clearly running the show, and Johnnie wasn’t used to being anyone’s second chair.
Разыскивается: спокойная, уравновешенная, умная, работоспособная, дисциплинированная… няня для ухода за маленьким ребенком. Желателен опыт работы с упрямыми отцами-одиночками.
Новогодним вечером в полицейский участок, где служит Грейс Делани, доставили мужчину, потерявшего память из-за серьезной травмы головы. Избитый и ограбленный, он внушает Грейс не просто жалость, но и горячее сердечное чувство. Она делает все, чтобы ему помочь. Когда же выясняется, что ее подопечного зовут Джексон Хоук и он известный миллиардер, Грейс уже по уши в него влюблена. Грейс в растерянности. Больше всего в жизни она ценит порядок и мечтает обрести уютный дом, а Джексон – творческая личность, привык к роскоши, постоянной смене места жительства и вряд ли способен на глубокое чувство.
Лекси Малоун, молодая одинокая и независимая женщина, поклялась воспитать дочь погибшей подруги, но органы опеки не одобрили ее кандидатуру. Единственный способ удочерить девочку – найти ее отца и уговорить отказаться от своих прав на ребенка в пользу Лекси. Джетро Кальдер – убежденный холостяк и проблем с ним быть не должно. Но они возникли, потому что мистер Кальдер захотел выяснить, достойна ли мисс Малоун стать матерью его малышки. Дело осложняется еще и тем, что Джетро почувствовал чисто мужской интерес к очаровательной женщине…
Красавец-ювелир Ретт Салливан никогда не мечтал получить в качестве рождественского подарка очаровательную годовалую девочку, тем не менее сочельник он встретил в окружении бутылочек, ползунков и плюшевых игрушек. Скай Миллер и представить себе не могла, что ее старшему брату Айдену придет в голову сделать опекуном своей дочери Ретта, его лучшего друга и по совместительству первую любовь Скай. Теперь ей нужно найти способ, как защитить свое сердце от неотразимого обаяния Ретта, ведь на ближайшие годы они связаны совместной опекой над ее маленькой племянницей…
Линдси Ривз мечтает встретить настоящую любовь, а пока занимается организацией свадеб для голливудских звезд. Она получает заманчивое предложение из Италии устроить пышное торжество для принца. Линдси прилетает в Галенсию и с энтузиазмом берется за дело, но ее внимание постоянно отвлекает обаятельный Зак Салливан, свидетель жениха. Вскоре она понимает, что влюблена, но оказывается, что Зак просто использует ее в своих целях, чтобы помешать свадьбе своего лучшего друга…
Сестры-близняшки Тори и Лорен – организаторы вечеринок. Причем не где-нибудь, а на Голливудских холмах. Кажется странным, что обе до сих пор без кавалеров. Ведь среди клиентов столько богатых и знаменитых мужчин. Но у сестер правило: никаких отношений с клиентами…
Тюрьма в Гуантанамо — самое охраняемое место на Земле. Это лагерь для лиц, обвиняемых властями США в различных тяжких преступлениях, в частности в терроризме, ведении войны на стороне противника. Тюрьма в Гуантанамо отличается от обычной тюрьмы особыми условиями содержания. Все заключенные находятся в одиночных камерах, а самих заключенных — не более 50 человек. Тюрьму охраняют 2000 военных. В прошлом тюрьма в Гуантанамо была настоящей лабораторией пыток; в ней применялись пытки музыкой, холодом, водой и лишением сна.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Брошюра написана известными кинорежиссерами, лауреатами Национальной премии ГДР супругами Торндайк и берлинским публицистом Карлом Раддацом на основе подлинных архивных материалов, по которым был поставлен прошедший с большим успехом во всем мире документальный фильм «Операция «Тевтонский меч».В брошюре, выпущенной издательством Министерства национальной обороны Германской Демократической Республики в 1959 году, разоблачается грязная карьера агента гитлеровской военной разведки, провокатора Ганса Шпейделя, впоследствии генерал-лейтенанта немецко-фашистской армии, ныне являющегося одним из руководителей западногерманского бундесвера и командующим сухопутными силами НАТО в центральной зоне Европы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Книга Стюарта Джеффриса (р. 1962) представляет собой попытку написать панорамную историю Франкфуртской школы.Институт социальных исследований во Франкфурте, основанный между двумя мировыми войнами, во многом определил не только содержание современных социальных и гуманитарных наук, но и облик нынешних западных университетов, социальных движений и политических дискурсов. Такие понятия как «отчуждение», «одномерное общество» и «критическая теория» наряду с фамилиями Беньямина, Адорно и Маркузе уже давно являются достоянием не только истории идей, но и популярной культуры.
Книга представляет собой подробное исследование того, как происходила кража величайшей военной тайны в мире, о ее участниках и мотивах, стоявших за их поступками. Читателю представлен рассказ о жизни некоторых главных действующих лиц атомного шпионажа, основанный на документальных данных, главным образом, на их личных показаниях в суде и на допросах ФБР. Помимо подробного изложения событий, приведших к суду над Розенбергами и другими, в книге содержатся любопытные детали об их детстве и юности, личных качествах, отношениях с близкими и коллегами.
10 мая 1933 года на центральных площадях немецких городов горят тысячи томов: так министерство пропаганды фашистской Германии проводит акцию «против негерманского духа». Но на их совести есть и другие преступления, связанные с книгами. В годы Второй мировой войны нацистские солдаты систематически грабили европейские музеи и библиотеки. Сотни бесценных инкунабул и редких изданий должны были составить величайшую библиотеку современности, которая превзошла бы Александрийскую. Война закончилась, но большинство украденных книг так и не было найдено. Команда героических библиотекарей, подобно знаменитым «Охотникам за сокровищами», вернувшим миру «Мону Лизу» и Гентский алтарь, исследует книжные хранилища Германии, идентифицируя украденные издания и возвращая их семьям первоначальных владельцев. Для тех, кто потерял близких в период холокоста, эти книги часто являются единственным оставшимся достоянием их родных.