Without a Doubt - [27]

Шрифт
Интервал

Since I’d had the experience with DNA evidence in other cases, I told David I’d take the criminalists. Meanwhile, David debriefed the coroner, Dr. Irwin Golden.

Had this been a preliminary hearing, we wouldn’t even have bothered calling the coroner. Cause of death is almost never in dispute, so the defense usually agrees to stipulate to the medical examiner’s testimony. The prosecutor usually reads the coroner’s conclusion into the record. Since there are no defense attorneys present at a grand jury proceeding, however, a prosecutor has to protect the record, and the rights of the defendant, by giving all the witnesses a critical questioning.

Neither David nor I had worked with Dr. Golden before. The truth is, most coroners are not Quincy. After all, what happens if they screw up? The patient lives?

The morning we put Golden on we had not given his file a thorough going-over. David, in fact, received the report only minutes before putting him on the stand. One thing immediately struck us as strange. The coroner’s investigator had reported that Nicole Brown Simpson was alive at eleven P.M., when she had spoken to her mother. If this were true, of course, Simpson would be in the clear, since he had been spotted at Rockingham at that hour. The coroner’s estimate seemed too late. (In fact, phone records would show that Nicole and her mother had spoken at around 9:45 P.M.) Now, a coroner’s report is not like a police investigative file, and these kinds of mistakes are common. Still, they give the defense something to seize upon. And we would learn, in the days and weeks ahead, that the coroner’s report was, in fact, riddled with errors.

I sat at counsel’s table while David questioned Golden, a serious, horse-faced man whose speech was marked by long pauses. What I remember most about the testimony that afternoon was not the witness, but the exhibits-the pictures of the victims. David had organized and mounted the autopsy photos on a strip of cardboard. It was a stroke of superb lawyering. Up until then, I’d been busy with the criminalists and hadn’t even seen those unforgettable, gruesome photos.

“Good God,” I whispered to myself. For the first time, I saw the wreckage of Ron Goldman’s body. The gashes to the head, the gaping slices cut into his neck from ear to ear. Stab wounds to the left thigh and abdomen had soaked his shirt and pants in blood. In death, his eyes remained open. The killer had waged a merciless assault against an unarmed, unsuspecting victim, a victim who was rapidly trapped in a cagelike corner of metal fencing and slaughtered. Whether the motive was sexual jealousy or the need to eliminate a witness, this killer had made a ruthless determination: Ron Goldman would die.

While Goldman’s wounds suggested that the killer had been in a frenzy to kill him, Nicole’s did not. The attack had been swift, smooth, and efficient. There were no hesitation marks, no half cuts or superficial throat wounds that might have shown uncertainty. Her killer did not romance the deed. Nicole had apparently been swept up, thrown down, slashed at the throat, and dropped at the foot of the steps.

I had looked on literally thousands of coroner’s photographs over the years. None were worse than the last pictures taken of Nicole Brown. Her face was a grotesque white-no wonder, since she’d bled out nearly 90 percent. The slash across her neck had nearly decapitated her. She lay there, disjointed, like a marionette discarded by the puppeteer. I had a mental flash of the photo of her that hung by the stairs at Rockingham. I recalled her bright, glossy features. That was a rich man’s wife, someone to whom I couldn’t relate. Now, as I saw her frail and broken in death, I felt a surge of helpless anger.

I fought back the feeling. Times like this call for cool reason. The last thing you can afford is too much feeling.

I drove home that night feeling dejected. Next to me was a stack of files and documents high enough to qualify me for the car-pool lane. The cell phone rang, but I didn’t pick it up. I’d answer calls when I got home, after the kids were asleep. That was when the night shift began. First priority was the grand jury. But I also had to start drafting replies to a blizzard of motions coming our way from Shapiro’s office. Most of them were absolute garbage. I didn’t get to sleep until the early-morning edition of the L.A. Times was hitting the streets. On the front page, a story that read:

The task facing Dist. Atty. Gil Garcetti in the O. J. Simpson case is daunting and unparalleled: he must try to win murder convictions against an American sports legend well-known to the public for his grace and charm.

You’re tellin’ me.

If the grand jury was to indict, we needed to demonstrate that O. J. Simpson had the opportunity to commit these two murders; then we’d have to place him at the scene of the crime. That’s why I led Tuesday morning’s session with Jill Shively. Jill, a clerk for a film-supply company, had called the police the preceding week and told them she’d spotted O. J. Simpson in a white Bronco speeding northbound on Bundy right around the time of the murders. Talk about an alibi killer!


Еще от автора Тереза Карпентер
Эта несносная няня

Разыскивается: спокойная, уравновешенная, умная, работоспособная, дисциплинированная… няня для ухода за маленьким ребенком. Желателен опыт работы с упрямыми отцами-одиночками.


Цветок для счастливого дома

Новогодним вечером в полицейский участок, где служит Грейс Делани, доставили мужчину, потерявшего память из-за серьезной травмы головы. Избитый и ограбленный, он внушает Грейс не просто жалость, но и горячее сердечное чувство. Она делает все, чтобы ему помочь. Когда же выясняется, что ее подопечного зовут Джексон Хоук и он известный миллиардер, Грейс уже по уши в него влюблена. Грейс в растерянности. Больше всего в жизни она ценит порядок и мечтает обрести уютный дом, а Джексон – творческая личность, привык к роскоши, постоянной смене места жительства и вряд ли способен на глубокое чувство.


Сюрприз для независимой женщины

Лекси Малоун, молодая одинокая и независимая женщина, поклялась воспитать дочь погибшей подруги, но органы опеки не одобрили ее кандидатуру. Единственный способ удочерить девочку – найти ее отца и уговорить отказаться от своих прав на ребенка в пользу Лекси. Джетро Кальдер – убежденный холостяк и проблем с ним быть не должно. Но они возникли, потому что мистер Кальдер захотел выяснить, достойна ли мисс Малоун стать матерью его малышки. Дело осложняется еще и тем, что Джетро почувствовал чисто мужской интерес к очаровательной женщине…


Подарок плейбоя

Красавец-ювелир Ретт Салливан никогда не мечтал получить в качестве рождественского подарка очаровательную годовалую девочку, тем не менее сочельник он встретил в окружении бутылочек, ползунков и плюшевых игрушек. Скай Миллер и представить себе не могла, что ее старшему брату Айдену придет в голову сделать опекуном своей дочери Ретта, его лучшего друга и по совместительству первую любовь Скай. Теперь ей нужно найти способ, как защитить свое сердце от неотразимого обаяния Ретта, ведь на ближайшие годы они связаны совместной опекой над ее маленькой племянницей…


Легкомысленный сердцеед

Линдси Ривз мечтает встретить настоящую любовь, а пока занимается организацией свадеб для голливудских звезд. Она получает заманчивое предложение из Италии устроить пышное торжество для принца. Линдси прилетает в Галенсию и с энтузиазмом берется за дело, но ее внимание постоянно отвлекает обаятельный Зак Салливан, свидетель жениха. Вскоре она понимает, что влюблена, но оказывается, что Зак просто использует ее в своих целях, чтобы помешать свадьбе своего лучшего друга…


Свидание с боссом

Сестры-близняшки Тори и Лорен – организаторы вечеринок. Причем не где-нибудь, а на Голливудских холмах. Кажется странным, что обе до сих пор без кавалеров. Ведь среди клиентов столько богатых и знаменитых мужчин. Но у сестер правило: никаких отношений с клиентами…


Рекомендуем почитать
Дневник Гуантанамо

Тюрьма в Гуантанамо — самое охраняемое место на Земле. Это лагерь для лиц, обвиняемых властями США в различных тяжких преступлениях, в частности в терроризме, ведении войны на стороне противника. Тюрьма в Гуантанамо отличается от обычной тюрьмы особыми условиями содержания. Все заключенные находятся в одиночных камерах, а самих заключенных — не более 50 человек. Тюрьму охраняют 2000 военных. В прошлом тюрьма в Гуантанамо была настоящей лабораторией пыток; в ней применялись пытки музыкой, холодом, водой и лишением сна.


Хронограф 09 1988

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Операция „Тевтонский меч“

Брошюра написана известными кинорежиссерами, лауреатами Национальной премии ГДР супругами Торндайк и берлинским публицистом Карлом Раддацом на основе подлинных архивных материалов, по которым был поставлен прошедший с большим успехом во всем мире документальный фильм «Операция «Тевтонский меч».В брошюре, выпущенной издательством Министерства национальной обороны Германской Демократической Республики в 1959 году, разоблачается грязная карьера агента гитлеровской военной разведки, провокатора Ганса Шпейделя, впоследствии генерал-лейтенанта немецко-фашистской армии, ныне являющегося одним из руководителей западногерманского бундесвера и командующим сухопутными силами НАТО в центральной зоне Европы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Гранд-отель «Бездна». Биография Франкфуртской школы

Книга Стюарта Джеффриса (р. 1962) представляет собой попытку написать панорамную историю Франкфуртской школы.Институт социальных исследований во Франкфурте, основанный между двумя мировыми войнами, во многом определил не только содержание современных социальных и гуманитарных наук, но и облик нынешних западных университетов, социальных движений и политических дискурсов. Такие понятия как «отчуждение», «одномерное общество» и «критическая теория» наряду с фамилиями Беньямина, Адорно и Маркузе уже давно являются достоянием не только истории идей, но и популярной культуры.


Атомные шпионы. Охота за американскими ядерными секретами в годы холодной войны

Книга представляет собой подробное исследование того, как происходила кража величайшей военной тайны в мире, о ее участниках и мотивах, стоявших за их поступками. Читателю представлен рассказ о жизни некоторых главных действующих лиц атомного шпионажа, основанный на документальных данных, главным образом, на их личных показаниях в суде и на допросах ФБР. Помимо подробного изложения событий, приведших к суду над Розенбергами и другими, в книге содержатся любопытные детали об их детстве и юности, личных качествах, отношениях с близкими и коллегами.


Книжные воры

10 мая 1933 года на центральных площадях немецких городов горят тысячи томов: так министерство пропаганды фашистской Германии проводит акцию «против негерманского духа». Но на их совести есть и другие преступления, связанные с книгами. В годы Второй мировой войны нацистские солдаты систематически грабили европейские музеи и библиотеки. Сотни бесценных инкунабул и редких изданий должны были составить величайшую библиотеку современности, которая превзошла бы Александрийскую. Война закончилась, но большинство украденных книг так и не было найдено. Команда героических библиотекарей, подобно знаменитым «Охотникам за сокровищами», вернувшим миру «Мону Лизу» и Гентский алтарь, исследует книжные хранилища Германии, идентифицируя украденные издания и возвращая их семьям первоначальных владельцев. Для тех, кто потерял близких в период холокоста, эти книги часто являются единственным оставшимся достоянием их родных.