With the sun - [61]

- Спи, усни, краса, сверкая,

Ночи напролёт мечтая.

Спи, усни, во сне глубоком

Беды сами плачут горько15…

Гарри прикончил первую бутылку, в которой, по совести, было совсем немного - большая часть досталась ковру, и взялся за вторую. Пить её было уже гораздо проще, а третья пилась совсем, как вода.

Заплакать так и не получилось. Заснуть тоже. Гарри просидел перед камином до рассвета, уставившись в его тёмное нутро невидящими воспалёнными глазами.

- Ваш перегар, Поттер, сшибает с ног, - заметил Снейп вместо приветствия. - Вы ужинали вчера конфетами с ромом? Хотя по Вам не скажешь, что там было так уж много шоколада…

- Перестаньте, - сумрачно попросил Гарри. Голова болела, несмотря на все его усилия вылечить самого себя. Еда вызывала глубокое и искренне отвращение. Предстоящие занятия - желание пойти и повеситься в туалете Плаксы Миртл. Это было бы куда гуманнее, даже учитывая надежды Миртл, что Гарри тоже станет привидением и будет вместе с ней жить в этом идиотском туалете.

- Отчего же? Вы предлагаете мне пожалеть Вас, принести антипохмельного зелья и сочувственно предложить пройти отдохнуть? Признаться, Поттер, я удивлён, что у Вас что-то вышло с убийством Тёмного Лорда и как Вы за эти годы ещё не спились и не скололись, обладая такой хрупкой психикой.

А можно ещё убить Снейпа. Прямо здесь.

- Просто прекратите надо мной издеваться, - процедил Гарри сквозь зубы и ожёг гневным взглядом кубок с тыквенным соком. Сок никак не отреагировал, и, если бы Гарри ещё мог, он бы порадовался тому, что содержимое кубка не испарилось и даже не нагрелось.

- Ваши манеры, Поттер, с годами становятся всё изысканней, - «твою мать, он что, нарывается?!!».

Отповеди, которую Гарри намеревался дать Снейпу, было суждено умереть на пересохших и обветрившихся губах гриффиндорца. В Большой Зал, хлопая крыльями и курлыкая, влетели совы с утренней почтой в лапах. Преподаватель ЗОТС и преподаватель Зелий, разом забыв свою перепалку, как по команде, задрали головы и начали напряжённо следить за птицами.

В таком неудобном положении (с задранной головой) они провели довольно много времени, прежде чем взъерошенный темно-серый филин тяжело опустился на стол перед Гарри, клювом сдёрнул с лапки конверт и кинул Гарри на колени. Гриффиндорец успел подхватить его на лету - инстинкты ловца не уходят никогда. Филин удовлетворённо ухнул и стремительно сорвался со стола, роняя кубки и блюда.

- Открывайте же скорее! - не выдержал Снейп. У него нервы тоже были на пределе, хоть он и не показывал этого. Слизеринец, что с него взять.

Руки у Гарри дрожали. Он криво разорвал край конверта и заглянул в него. Ещё один кусочек окровавленной кожи. Из горла Гарри вырвалось нечто вроде глухого рычания, и он прижал конверт к себе. Там была часть Драко…

- Поттер, не сходите с ума, - воззвал к остаткам его разума Снейп, неприязненно поглядывая на притихших и прислушивавшихся к их диалогу студентов. - Прекратите прижимать к себе… гм-м, это, и идёмте в лабораторию.

Гарри автоматически послушался. В лаборатории Снейп вырвал из безвольных пальцев гриффиндорца «это» и принялся разогревать своё варево на горелке.

- Когда это вырезали, он был жив.

И на том спасибо.

На следующий день филин принёс тривиальную маггловскую фотографию; впрочем, изображение на ней Гарри никак не мог посчитать чем-то банальным. Драко лежал на невзрачных простынях - такой тоненький, почти что светящийся от худобы, весь в крови, ссадинах и синяках, со слипшимися грязными светлыми волосами. Серые глаза были открыты, но безучастны и не выражали совершенно ничего; они пугающе походили на пластмассовые. На нижней части простыни ясно виднелось бурое заскорузлое пятно.

- Похоже, его неоднократно насиловали, - сухо заключил Снейп; руки зельевара дрожали от плохо скрываемого гнева.

Гарри выл и бился головой об стенку, не слушая увещеваний Снейпа и не замечая стакана с Успокаивающим зельем.

В следующем конверте лежала мочка уха Драко. Только заключение Снейпа о том, что блондин был жив на момент отрезания (и произошло оно не далее, как сегодня же утром) помогло Гарри не наложить на себя руки.

Пятый день ознаменовался отсутствием всяких вестей. Гарри устроил на всех занятиях глобальные контрольные и не обращал никакого внимания на студентов, положив перед собой на стол две колдографии - присланную позавчера и ту, что Драко сам принёс из Малфой-мэнора много-много (так казалось Гарри) дней назад. Счастливый притягательный мальчишка и похожий на сломанную куклу юноша… Гарри казалось, оба этих изображения отпечатались у него на сетчатке. Поздним вечером в доме Блэков он задумчиво разрезал себе вены на левом запястье заклятием Caedo и заживил прежде, чем сколько-нибудь значительное количество крови успело просочиться наружу. Разрезал и заживлял до тех пор, пока не начало светать и не настала пора аппарировать в Хогвартс. При том количестве шрамов, что у него уже имелось, десяток-другой лишних не имел никакого значения и даже шанса быть замеченным.

На шестой день Гарри получил конверт с ногтем Драко. «Был жив - это точно, - было суждение Снейпа. - Пусть только его доставят сюда, и можно будем отрастить всё отрезанное за пару часов. Не останется и шрамов, коль скоро это делалось примитивным маггловским способом». «А Вы что, предпочли бы, чтобы Драко разделывали, как цыплёнка чем-то вроде Гладиуса?» - буркнул Гарри, которому хотелось убить кого-нибудь немедленно; желательно, ту мразь, что калечит Драко день за днём.