Взрослые сказки о Гун-Фу. Часть I: Ци-Гун - [48]

Кстати, что ты, прозанимавшись у меня почти пять лет, можешь сказать по поводу использования звуков в нашем ремесле?

По этому поводу я мог очень много чего сказать. Например, у меня осталось совершенно незабываемое впечатление о том, как в первый день занятий Ван показывал мне базовое формальное упражнение школы «Счастливого Пути». Как потом он мне объяснил, это был самый что ни на есть настоящий Кхи-Гонг, только сугубо воинский и преподаваемый в рамках школы в качестве ее самой «основной основы».

Когда Ван велел мне внимательно смотреть, я приготовился именно смотреть и не был готов к совершенно невыносимому акустическому удару. Казалось, человек не способен издавать такие звуки. Ну, может быть, слон, да и то далеко не всякий.

Разумеется, и дед и отец во время поединка кричали, но чтобы так… Во-первых, Ван кричал на вдохе, чего в нашей школе тигра не делали. Во-вторых, крик был очень долгий, равный по протяженности очень медленному вдоху. И самое главное, он был запредельно громкий и жуткий. Тогда я никому об этом не говорил, теперь же, десятки лет спустя, мне не стыдно признаться, что, услышав этот тяжелый и «плотный» рев, буквально разрывающий не только уши, но, казалось, и сердце, я чуть не обмочился от страха.

Ван все понял, но не обратил внимания, видимо, другой реакции он и не ожидал. Он просто велел мне повторить форму, вместе со «звуковым сопровождением». А звуков в этой крошечной форме было целых три, причем очень разных.

До сих пор помню, как у меня запершило в горле после первых попыток и как жалобно звучал мой писк на фоне могучих звуков, исторгаемых учителем Ваном. Но спустя пару лет я привык, в горле першить перестало и, хотя «выходной мощности» Вана я так не достиг, часто бывало достаточно одного такого рева, чтобы отбить человеку желание мериться со мной силой. Хотя сам Ван по этому поводу говорил так: «Счастливый Путь – это мастерство королей. Единственное его назначение – это убивать. Убивать ты должен тихо. А кричать – это так, всего лишь Кхи-Гонг для здоровья, для того чтобы мгновенно привести в движение энергию. Конечно, такой крик можно использовать и в поединке, чтобы напугать или отвлечь противника, но если ты намерен драться всерьез, то надо делать это тихо, зачем собирать толпу свидетелей? Быстро и тихо убил – и тебя там никогда не было».

Еще я вспомнил, как Ван говорил мне, что любое движение связано с колебанием, хотя звук, сопровождающий некоторые колебания, недоступен человеческому уху. При этом звуки окружающего мира влияют на человека, а слова, произносимые людьми, влияют на окружающий мир (в том числе на других людей, на их здоровье и сознание). Особое значение, по словам Вана, имеют звуки (слова), сопровождаемые работой мысли. Они могут лечить и могут убивать.

Примерно так я и сказал Вану по поводу «использования звуков в нашем ремесле».

Старик внимательно выслушал все, что я говорил (похоже было, что я как в школе сдаю экзамен на «повторение пройденного»). Видимо, он остался доволен, потому что не поправил меня ни разу. Неожиданно он прервал мою речь.

– Ничего не могу сказать, ты все неплохо усвоил. Ты даже умудрился не переврать ничего из того, что я тебе говорил. Но! – Тут он наставительно поднял палец. – Ничего из этого тебе не понадобится, когда мы будем изучать этот новый «звуковой» Кхи-Гонг.

Дело в том, что при произношении шести звуков не имеют значения правильность вибрации, высота звука и тому подобная чепуха. Так как тут каждый из звуков считается связанным с определенным внутренним органом, то важным считается другое: правильное положение рта (губ, языка и зубов), дающее возможность сформировать тип дыхания, наиболее подходящий для работы с каждым органом, для его очищения, укрепления и лечения.

Вот, пожалуй, и все, что тебе нужно знать для начала. Есть тут, разумеется, и философская составляющая. Она есть повсюду. Например, в «Восьми кусках» это были восемь Триграмм, здесь это пять Первоэлементов. Если тебе достаточно выучить этот Кхи-Гонг для собственного использования (а он очень полезен и прекрасно сочетается с тем воинским искусством, что я тебе передаю), я тебе ничего объяснять не буду – никакой теории тебе в этом случае не понадобится. Если же ты думаешь когда-то преподавать его другим, то тебе нужно будет что-то объяснять им и тут потребуется хотя бы минимальное знание теории. Я бы тогда тебе и разрешение выдал на преподавание, такой же дипломчик, как на Восемь кусков парчи. Хочешь?

После дедовых объяснений по поводу ценности «дипломчиков», выдаваемых Ваном, я, конечно, хотел, о чем без промедления сообщил ему. По этому поводу старик заметил совершенно невинным голосом:

– Я почему-то думал, что после твоей поездки домой и несомненно состоявшейся беседы с дедом твое отношение к бумажкам, на которых стоит печать «неграмотного крестьянина» Вана, сразу переменится.

Я покаянно опустил глаза к земле.

– Ничего, ничего, люди и постарше тебя же так думали про меня. Не огорчайся, я тебя сейчас развеселю, покажу тебе еще один документ с такой же, как на твоем «дипломчике», печатью.