Взойти на перевал - [27]

   Пешие воины уже отдалились от своего расположения почти на километр, когда в той стороне тоже послышались звуки боя. Большая часть Сангарской армии, после тихого обезвреживания разведкой баритских дозоров, сконцентрировалась в лесу за трактом и, дождавшись, когда основные подразделения королевского войска увлекутся попыткой разгромить ударный отряд, неожиданно пошла в наступление на лагерь. Конечно, там было еще достаточно кирасиров, чтобы не пропустить герцога к королевским шатрам, но участь многотысячного табуна запасных лошадей была решена. За какие-то минуты он был отбит и погнан через лесок сначала на север, затем по дуге обратно на тракт, вдогон уходящей колонне беженцев.

   Сангарцы ударили и... откатились. Потери с обеих сторон были незначительные - только раненые. Но герцог еще раз скомандовал атаку. Четыре раза армия, точнее то, что от нее осталось, пыталась прорвать оборону противника, и все-таки добилась желаемого. Нет, в королевский лагерь она не пробились. И даже не нанесла баритцам существенных потерь. Но вынудила Лоусвилла отозвать часть кирасиров от охоты за ударным отрядом.

   Граф Астахов вовремя поймал момент ослабления давления на его бойцов и повел их на прорыв. Бой был тяжелым, но у них получилось! Теряя людей и лошадей, они все-таки вырвались. Замыкающие всадники, чтобы отсечь погоню кирасиров, искалывая руки острыми шипами, высыпали из седельных сумок стальные ежики. Немного их было в запасе, но для предотвращения погони все-таки должно было хватить. Леди Дорофея сыпала, не обращая внимания на разодранную в кровь кожу ладоней, и ревела, совсем не стесняясь неподобающих дворянке слез - на поле боя осталось много бездыханных тел. И среди них - барон Находкин и ее такая еще маленькая девочка Варенька...

Глава 4

   - Мама, дай сиську! - потребовал Мишка, высосав четырехсотграммовую бутылочку с молочной смесью.

   - Я тоже хочу! - немедленно поддержала брата Патриция, хотя в ее посудинке было еще минимум граммов пятьдесят. - У тебя вкуснее!

   Сюзанна повернула голову с буквально каменным выражением на лице к Затонову, чуть не испепелив его взглядом, и тут же с милой ангельской улыбкой посмотрела на детей:

   - Конечно, мои хорошие, только Пат еще не скушала молочную смесь, - она вытащила сына из манежа, посадила себе на колени, расстегнула блузку, сняла, не глядя, швырнула в мужа, избавилась от бюстгальтера, отправив его в том же направлении, и дала Михаилу грудь, предупредив: - Только, пожалуйста, Мишенька, не кусайся - мне от этого будет очень больно.

   Девочка, посмотрев, как ее брат получает удовольствие, решительно срезала ногтем с бутылочки соску из высокопрочного пластика, запрокинула ее над головой, расплескав во все стороны половину, и довольно показала отсутствие содержимого. Затем, беря пример с мамы, и, тоже совсем не глядя, резким движением послала бутылку в подполковника.

   Хотя бросок был неожиданным, перехватить пластиковый снаряд Павел, конечно же, успел - все-таки реакция у лучшего пилота Военно-космических сил Солнечной системы была как минимум удовлетворительной. Покрутил бутылочку в руках и с точно такой же, как у жены, ангельской улыбкой попросил:

   - Больше так, доченька, пожалуйста, не делай.

   - Почему? Маме можно, мне нельзя? - скороговоркой протараторила Патриция.

   - Маме тоже нельзя, мама ошиблась.

   Девочка вопросительно посмотрела на Сюзанну.

   - Я действительно была неправа, - делая честное лицо, сказала мама и протянула руку дочери. Та, как мартышка, крепко, но аккуратно, чтобы не поцарапать, вцепилась в большой палец одной ручонкой. Была перенесена прямо к вожделенной цели, погладила ее и, заявив "Моя сиська!", заботливо и привычно облизала сосок. Только после этих рутинных действий девочка принялась активно высасывать молоко.

   Через пятнадцать минут дети были переправлены на пляж и оставлены там в компании волкодавов, под надзором сети базы, благо в ту сторону смотрело одновременно несколько телеобъективов с высоких башен белокаменного замка.

   Сюзанна полюбовалась играми четырех друзей с балкона и, вернувшись в залу, наконец-то закатила мужу скандал:

   - Сколько раз тебе повторять, что они все запоминают с первого раза?! Сколько раз тебе говорилось, чтобы сначала думал, только потом в их присутствии говорил?! Ты можешь понять своей дырявой башкой, что наши дети не обычные малыши, а суперы?!

   Подполковник молча слушал минут пять, пытаясь изобличить жену на повторах. Не получилось. Отметив ее чрезвычайно богатую фантазию, поймал миллисекундную паузу, вклинился и контратаковал:

   - Что будет, если ночью наши деточки, проснувшись от маминых блаженных стонов и криков, пополнят свой лексикон ее любимыми словечками?

   Сюзанна замолчала, вспыхнула как помидор, осознав вопрос, и заревела, бросившись ему на грудь.

   Затонов гладил ее по плечам, по спине и улыбался, чувствуя, как жена постепенно успокаивается.

   Дети заговорили через три дня после того, как открыли глаза и обрели слух. Именно в тот день, когда Затонов на дистанционном управлении посадил сначала один десантный модуль с модификантами в Райской долине, а затем второй в Эдемской. В Америке была ночь, и дрон-няньки быстро разложили детей, напичканных снотворным, под навесами и заботливо укрыли теплыми одеялами. Доза транквилизаторов у малышей, высаженных в Европе, была поменьше. Они просыпались, удивленно оглядывались, с явным удовольствием подолгу смотрели в ярко-синее небо, будили довольными криками соседей и, во все глаза рассмотрев озеро невдалеке, ковыляли на своих коротких ножках плескаться в нем. Впрочем, самые голодные сначала заворачивали к длинному невысокому столу, на котором предусмотрительные дрон-няньки разложили бутерброды с мясом и рыбой. Суперы быстро уничтожали продукты и, запив ягодным морсом - пользоваться чашками, не разливая содержимое на себя и вокруг, модификанты уже умели - все-таки шли купаться. Водные процедуры любили все поголовно.