Взорванная тишина - [2]
«Слава Богу, что я полк ещё даже не начал принимать», – с облегчением подумал Фурсов, выходя из машины у штаба полка. Кругом царила тревожная суматоха – все готовились к приезду комиссии из штаба корпуса, неминуемого следствия ЧП. Задача той комиссии, вывернуть всё на изнанку, начиная от боеготовности и кончая портянками и конспектами офицеров по маркистско-ленинской подготовке. Обычно это сопровождалось придирками не по делу, обязательным выпивоном и закусью задарма. Затем следовали оргвыводы, и с чувством выполненного долга комиссия уезжала назад в большой город, а униженные и оскорблённые оставались здесь, в степи… тащить службу, нести боевое дежурство, бороться с неуставщиной… переносить все тяготы и лишения…
2
Савельев сидел за столом в своём кабинете и выглядел в соответствии с ситуацией: мешки под глазами, выступившая щетина и взгляд человека готовящегося к жестокой пытке. Фурсову было хорошо знакомо чувство, когда берёшь трубку и, стараясь не выдавать голосом волнения, начинаешь докладывать комкору о том, что во вверенном тебе полку случилось… Фурсов с искренним сочувствием во взгляде пожал Савельеву руку.
– Такие вот дела Александр Васильевич, слышал, труп у нас, – устало, с тоской сказал Савельев. – Так что с приёмо-сдачей придётся повременить… Ты уж извини.
– О чём разговор, Николаич, сам в той же шкуре хожу… В корпус доложил?
– Как нашли сразу, – так же пасмурно отвечал Савельев.
– Орал?
– Самого не было на месте, я начальнику штаба доложил. Завтра комиссию и дознавателей ждём, должны бортом доставить.
– Ну, ничего, крепись, тебе это в последний раз, – попытался подбодрить Савельева Фурсов. – У тебя это который по счёту труп?
– Третий… Один когда ещё дивизионом командовал… дизелист антифриз выпил… второй уже здесь, боец хе-бе в бензине постирал, а потом закурил… обгорел на восемьдесят процентов.
«Это ты после трупа на дивизионе сумел на повышение уйти?! Силён у тебя блат!» – вновь позавидовал про себя Фурсов, а вслух сказал:
– У меня тоже был, неосторожное обращение с оружием, разводящий часового застрелил…
Драли потом так, будто я лично убил. Ох, не дай бог… Ты-то, считай, уже отмучился, а у меня опять на шее будет пять сотен гавриков… Как говорится, в Армию берут всех под ряд, а спрашивают как с нормальных.
В дверь кабинета постучали.
– Разрешите, – в дверях стоял невысокий толстяк-капитан в очках. Это был командир ремонтно-технической роты.
– Ну что Кущак, как с гробом? – спросил его Савельев.
– Цинк нашли, к обеду готов будет.
– Хорошо. И вот ещё что, с роты связи для сопровождения тела на родину людей брать нецелесообразно, поэтому пару человек ваших возьмём, и ещё двух с технического дивизиона.
– Товарищ подполковник, у меня и так в наряд некого ставить… – заскулил капитан.
– Всё Кущак… свободны! – оборвал его Савельев, и тому ничего не оставалось, как выйти.
Савельев взялся за телефон:
– Дежурного по части… Вызовите ко мне майора Королькова… Это начхим, он труп повезёт, проинструктировать надо, – пояснил он свои действия Фурсову.
– А из-за чего, собственно, повесился этот сержант, – спросил Фурсов, стараясь удерживать на лице маску сострадания, – ерунда какая-нибудь, девчонка замуж вышла, письмо из дома?
– Да нет, Василич, тут не ерунда, дознавателям придётся поработать. – Савельев поморщился, явно через силу заставляя себя говорить о проишествии. – Хотя многое уже и сейчас понятно.
Он этой весной с учебки пришёл, со странностями парень, но чтобы до такого… Командиром отделения в роте связи был, русский, а в подчинение к нему среди прочих два армянина попали с одного села. Отделение неполное народу всего пять человек двое всё время отсутствовали то командировки, то санчасть. В общем, он и эти армяне и составляли всё отделение. Сейчас выяснилось, что они его давно уже третировали, работать вместо себя заставляли, во внутреннем наряде он дежурный вместо них дневальным у тумбочки стоял, портянки, хе-бе их стирал. Наверное, ещё что-то было, раз до самоубийства довели, расследование покажет.
– Эти армяне старослужащие?
– В том-то и дело что нет, они с ним одного призыва.
– Тогда не так страшно, неуставняк на полк уже не повесят, – подсластил «пилюлю» Фурсов.
– Какой неуставняк, я совсем о другом… Как ты думаешь, почему в последнее время стало поступать так много морально слабых призывников… причём почему-то в основном с России, Украины, Молдавии, в общем, с Европы, а с Кавказа напротив чересчур сильные, напористые, так и норовят других подмять? Вроде одного возраста, но такое впечатление, что они старше, может в самом деле в горах мужают раньше? Ведь подобные сигналы давно уже идут, только вот до самоубийства не доходило.
– Ты только в межнациональную плоскость этот вопрос при комиссии не переводи… Ещё хуже будет, политрабочие развоняются, на полк ярлык навесят рассадника межнациональной розни, – предостерёг Фурсов, думая о себе, ведь дальше рулить в этом полку предстояло уже ему.
– Не знаю, как это всё прятать… На прошлой неделе трое казахов напали на двоих русских, а до того узбеки с киргизами подрались. Раньше ведь не доходило до такого… Может потому, что славян в казарме было подавляющее большинство, а сейчас уже нет?…
Бывший майор спецназа Алексей Сурин и бывший боевик Исмаил живут в Москве: Сурин работает начальником охраны в крупной фирме, Исмаил менеджером в фирме у «московских чеченцев». И никогда бы не свела их судьба, если бы Сурин не был косвенно причастен к гибели семьи Исмаила. Брат погибшей во время «зачистки» жены Исмаила Ваха, тоже бывший боевик, находит Сурина и требует от Исмаила помощи в совершении кровной мести. Исмаил не хочет мстить, но вынужден помогать Вахе. Ваха вынашивает план похищения всей семьи Сурина, отдыхающей на даче.
Тема межнациональных отношений в современных отечественных СМИ и литературе обычно подается либо с «коммунистических», либо с «демократических», либо со «скинхедовских» позиций. Все эти позиции одинаково чужды среднему русскому человеку, обывателю, чье сознание, в отличие от его отцов и дедов уже не воспринимает в качестве «путеводной звезды» борьбу за дело мирового пролетариата, также как и усиленно навязываемые ему пресловутые демократические ценности. Он хочет просто хорошо и спокойно жить, никого не унижая по национальному признаку, но при этом не желает чувствовать себя в своей стране менее комфортно в моральном плане, и быть беднее в материальном наиболее «пассионарных» нацменьшинств.Автор этой книги не претендует на роль носителя истины в последней инстанции.
В Долине лежащей между Алтайскими горами, Калбинским хребтом и озером Зайсан с XVIII века селился Русский люд. Староверы, рудные рабочие, казаки жили здесь смешиваясь и не смешиваясь. Об их жизни в огненных вихрях XX века, о Революции и Гражданской войне. Обо всех перипетиях их жизненных судеб рассказывает эта книга.
Лев Михайлович Глузман – талантливый советский ученый-оборонщик. Он занимается разработкой сугубо оборонительного оружия – зенитных ракет. В этой связи у него нет сомнений, что его оружие не несет никакой глобальной угрозы человечеству, и тем более его родным. Тем не менее, через полтора десятка лет после смерти Льва Михайловича, созданное им, вроде бы совершенное оружие уничтожает мирных людей, в том числе и его близких.
История трех поколений семьи Черноусовых, уехавшей в шестидесятые годы из тверской деревни на разрекламированные советской пропагандой целинные земли. Никакого героизма и трудового энтузиазма – глава семейства Илья Черноусов всего лишь хотел сделать карьеру, что в неперспективном Нечерноземье для него представлялось невозможным. Но не прижилась семья на Целине. Лишь Илья до конца своих дней остался там, так и не поднявшись выше бригадира. А его жена, дети, и, в конце концов, даже внуки от второй жены, все вернулись на свою историческую родину.Так и не обустроив Целину, они возвращаются на родину предков, которая тоже осталась не обустроенной и не только потому, что Нечерноземье всегда финансировалось по остаточному принципу.
В Российской Истории армия всегда играла наиважнейшую роль. Потому интересны не только связанные с ней знаковые события, но и ее внешне незаметная внутренняя повседневная жизнь. В сборнике отображены фрагменты армейских будней, как мирного, так и военного времени. Героями повествований являются солдаты и офицеры участники Великой Отечественной и Чеченских войн, курсанты военных училищ, советские военнослужащие и члены их семей, несущие службу в отдаленных гарнизонах. Рассказы написаны как на основе собственного солдатского, курсантского и офицерского опыта автора, а так же того, что он узнал от своих родственников, сослуживцев, знакомых.
Фрэнклин Шоу попал в автомобильную аварию и очнулся на больничной койке, не в состоянии вспомнить ни пережитую катастрофу, ни людей вокруг себя, ни детали собственной биографии. Но постепенно память возвращается и все, казалось бы, встает на свои места: он работает в семейной юридической компании, вот его жена, братья, коллеги… Но Фрэнка не покидает ощущение: что — то в его жизни пошло не так. Причем еще до происшествия на дороге. Когда память восстанавливается полностью, он оказывается перед выбором — продолжать жить, как живется, или попробовать все изменить.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.
Этот сборник так же можно озаглавить «В поисках счастья». Ведь герои повествований, так или иначе, ищут счастье в жизни, так как они его понимают. Ищут и не находят. Почему? Да потому, что они простые русские люди, не люмпены, не пьяницы, но в то же время, и не крутые, не преуспевающие, не влиятельные. А простым людям в России всегда было тяжело, какой бы она ни была: царской, советской или нынешней. Как тут не позавидовать пассионарным нацменам. Они могут на это государство плюнуть и счастливо жить интересами своих семей и кланов.