Взор синих глаз - [27]

Она круто повернулась на месте и решительным шагом направилась в заросли кустарника. Стефан последовал за ней.

– Если бы ты попросил меня следить за чем-нибудь, Стефан, я бы выполнила это так же неукоснительно, как религиозную заповедь, – начала она капризным тоном, едва услышала позади себя его шаги.

– Забывчивость простительна.

– Что ж, ты найдешь ее, если ты хочешь, чтобы я уважала тебя и дала согласие на обручение, когда мы пойдем просить благословения у папы. – Она задумалась на мгновение и прибавила более серьезным тоном: – Я знаю, где я уронила ее, Стефан. Это случилось на скалах. Я помню, тогда возникло слабое ощущение, что во мне что-то переменилось, но я была слишком занята, чтобы обратить на это внимание. Вот где она теперь лежит, и ты должен вернуться и осмотреть там все вокруг.

– Я сейчас же туда отправлюсь.

И он зашагал прочь, по направлению к долине, под лучами палящего солнца, сопровождаемый мертвой тишиной раннего полудня. Он одолел подъем, двигаясь с головокружительно-легкомысленной торопливостью; оказавшись на обдуваемой всеми ветрами вершине гряды скал, где они с нею сидели, он облазил и перещупал все камни и трещины, но потерявшейся сережки Эльфриды нигде не было видно. После этого Стефан медленно вернулся по своим шагам и, дойдя до перекрестка и поразмыслив немного, покинул плато и направился вниз, через поля, в сторону усадьбы Энделстоу.

Он шел тропинкой вдоль реки, не выказывая ни малейших колебаний относительно того, куда держать путь, судя по всему, прекрасно зная здесь каждую пядь земли. Когда тени стали удлиняться, а жар солнца начал спадать, он прошел через две низенькие калитки и очутился на подступах к парку Энделстоу. Теперь река несла свои воды уже вне ограды парка, далее ее путь пролегал через небольшую рощу, что виднелась немного впереди.

Здесь, между оградой парка и речным потоком, стоял коттедж на небольшой возвышенности, вокруг которой река делала петлю. Характерной особенностью этого уютного обиталища была одна дымовая труба на конце фронтона, ее квадратная форма была скрыта огромным покрывалом плюща, который разросся так роскошно и раскинулся так далеко от своего основания, что увеличил видимый объем дымохода до размеров башни. На небольшом расстоянии от задней стены коттеджа высилась ограда парка, и за нею можно было видеть кленовую рощу, что слабо шелестела листвою в посвежевшем воздухе.

Стефан пересек маленький деревянный мосток через реку, что находился перед коттеджем, поднялся к двери дома и открыл ее без стука или какого-либо знака, предупреждающего о его появлении.

Приветственные возгласы одного или нескольких человек раздались, когда дверь приоткрылась, – возгласы, за которыми последовал деревянный скрип отодвигаемых стульев, что скрежетали по каменному полу, словно те, кто на них сидел, отпихнули их назад, когда поднимались из-за стола. Дверь снова закрылась, и ничего более не доносилось изнутри, кроме звуков оживленной беседы да дребезжанья тарелок.

Глава 8

И с ним не спешат породниться бароны[44].

Туманы выползали из заводей да болот для своих полночных странствий, когда Стефан появился перед парадной дверью пасторского дома. Эльфрида стояла на ступеньке крыльца, освещенная лимонным светом догорающих красок закатного небосвода.

– Ты же не потратил все это время на поиски той сережки? – спросила она с тревогой.

– Ах, нет, да я и не нашел ее.

– Не имеет значения. Хотя я порядком расстроена: то были мои любимые. Но Стефан, что же ты делал все это время, где же ты был? Я так беспокоилась. Я боялась за тебя, ты же не знаешь ни пяди в этих краях. Я думала: а что, если он свалился со скалы? Но теперь я намерена разбранить тебя как следует за то, что ты так меня напугал.

– Я должен поговорить с твоим отцом немедленно, – сказал он с некоторой резкостью, – я должен так много ему рассказать, и тебе тоже, Эльфрида.

– Ты собираешься поставить под угрозу возможность для нас провести счастливое время вдвоем, и это касается того самого темного секрета, на который ты так часто намекал и тем самым делал меня несчастной?

– Возможно.

Она тяжело задышала и посмотрела по сторонам, словно в поисках советчика.

– Отложи это до завтра, – сказала она.

Он тоже невольно вздохнул.

– Нет, это надо сделать сегодня. Где твой отец, Эльфрида?

– Думаю, где-то в саду, – отвечала она. – Это его любимое место для вечерних прогулок. Здесь я тебя покидаю. Скажи ему все, что должно быть сказано; сделай то, что должно быть сделано. Помни о том, что я с беспокойством ожидаю завершения вашего разговора.

И она вернулась в дом.

Она ожидала в гостиной, наблюдая за тем, как меркнет свет дня и превращается в игру теней, а тени сгущаются в темноту, ожидала до тех пор, пока ее нетерпение узнать, что же произошло в саду, не разрослось так, что ей уж было не под силу его сдерживать. Она прошла сквозь заросли кустарника, отперла калитку сада и охватила своим острым взглядом всю погрузившуюся в сумерки местность, которую ограждали и закрывали четыре стены: их здесь не было. Она приставила к стене маленькую лестницу, коя использовалась для сбора фруктов, и заглянула поверх стены в поле. Это поле раскинулось вплоть до границ церковных земель, кои были огорожены с той стороны изгородью из бирючины. Подле этой изгороди находился мистер Суонкорт, который прогуливался туда-сюда и громко разговаривал – с самим собой, как это казалось на первый взгляд. Нет, другой голос периодически выкрикивал ответы; и этот собеседник, казалось, находился по другую сторону изгороди. Голос, хотя и был мягким по тембру, принадлежал явно не Стефану.