– Что это такое, ради всего святого? – с тревогой спросила девушка.
– Твое приданое. Или ты считаешь, что я позволю тебе выйти замуж в одном платьишке? Здесь и постельное, и столовое белье... Уж я-то знаю, какое приданое требуется для испанской невесты, – все, от неглиже до столовых приборов, можешь мне поверить! Не могу же я отдать тебя Сезару без ничего, радость моя. И мы еще должны позаботиться о свадебном платье!
Когда Эдвина уехала, Кэтрин, взяв малыша Гуэрва, уселась с ним в деревянное кресло-качалку. Сердце девушки было переполнено радостью и тихим счастьем. Сытый, довольный малыш, прижавшись круглой теплой головенкой к ее груди, мирно дремал. Вдруг вошел Сезар. Остановившись на пороге, он замер, глядя на нее. В глазах его светился благоговейный восторг. Внезапно он опустился перед ней на колени и прошептал:
– Я принес тебе подарок.
– Самый дорогой подарок – это ты, – мягко сказала Кэтрин.
– Счастлив это слышать, любовь моя. И все-таки прими это. – Вынул из кармана массивный, филигранный золотой браслет и надел его на запястье девушки. – Надеюсь, он достаточно тяжелый, чтобы заставить тебя забыть о бриллиантах Агвиларов.
– Совсем не тяжелый, – улыбнулась она. – Я всегда буду носить его, раз уж он связывает нас с тобой.
– И еще вот это. – Он надел ей на палец кольцо – тяжелый золотой ободок, усеянный крупными сапфирами. – Твоя мать уверяла, что оно будет тебе впору, и оказалась права. А бриллианты я не люблю.
– Оно очаровательное. – Кэтрин залюбовалась таинственным мерцанием драгоценных камней.
Сезар осторожно обнял ее вместе с малышом.
– Может быть... на следующий год... ты тоже будешь нянчить малыша, только уже нашего, – тихо произнес он.
Свободной рукой она ласково взъерошила его густые черные волосы.
– Ты же знаешь, я люблю детей.
Откуда-то со двора до них долетели мелодичные звуки гитары и мужской голос, напевающий знакомые слова:
Сердце без любви...
Но сердце Кэтрин было ею переполнено.
