Взлетная полоса - [11]

В них играли люди с непривычными манерами, непривычно одетые и разговаривающие на языке, в котором лишь отдаленно опознавался русский. Поэтому Антон сурово переминался с ноги на ногу, ожидая, пока на него соизволят обратить внимание, и в ожидании этого светлого момента елозя взглядом по стене с шаржами, оказавшейся как раз напротив него. Ничто не изменилось, за исключением того, что шарж на Легейдо в виде Карлсона оказался убран в черную рамку. Веселый Карлсон, озорник, выдумщик и затейник – и вдруг черная рамка… Да, страшные вещи происходят в этом мире, ничего не скажешь.

На диванах и креслах креативного отдела удобно расположились арт-директор, копирайтер и еще двое-трое человек, не нашедших отражения в шаржах – должно быть, мелкая сошка, рекламные работники низшего звена. Все они внимательно слушали креативного директора – Таню, и Антон отметил, что если она в таком молодом возрасте добилась своего теперешнего положения, значит, очень и очень неглупа.

Но так ли она молода? Мальчишеская стрижка, одежда «унисекс», незаметная косметика – все это делало ее совсем юной, но когда она улыбалась и отдавала приказания уверенным тоном, Антон готов был поспорить, что ей не двадцать один и даже не двадцать пять, а больше… А, ладно, кто их тут разберет? Сейчас все из кожи вон лезут, чтобы выглядеть моложе, особенно представители профессий, которые требуют постоянной работы с людьми.

– Так, всем спасибо, – прозвучал надо всем сборищем звонкий Танин голос, и народ начал привставать с мест. – Завтра в десять пробрифую вас по лончу нового бренда.

Пока Антон пытался проникнуть в смысл этой фразы, за ней последовала другая, чуть более понятная:

– И свяжитесь с продакшном – послезавтра приезжают французы.

– А как же мы… с французами… – смущенно промямлил долговязый черноволосый парень в рубахе с изображением двух обнимающихся скелетов и надписью по-английски, которую Антон прочесть сумел, а вот перевести не смог.

Реплика долговязого произвела на всех угнетающее впечатление. Присутствующие замолчали и словно окаменели. Долговязый, который вообще-то не производил впечатление робкого мальчика, смутился еще больше.

– Как мы без Легейдо, ты хочешь сказать? – дотошно уточнила Таня, и парень-копирайтер кивнул, опустив взгляд. – Да не знаю, не знаю, как мы без него. Вообще не знаю…

Всеобщее молчание продолжалось, становилось все тягостнее. Бородатый осанистый арт-директор открыл рот, возможно, намереваясь обнародовать что-то утешительное, но только махнул рукой. Вместо того чтобы сказать что-нибудь, он подошел к Тане и потрепал ее по плечу – немного фамильярно, но вместе с тем почти по-отечески. Таня кивнула, благодарно прикоснулась к его руке. Потом оба слегка ударили друг друга открытыми ладонями – жест отработанный, как если бы… Как если бы он был приветственно-дружественным ритуалом людей из одной команды? Очевидно, так – судя по тому, что Таня обменялась таким жестом с каждым сотрудником.

В эту минуту Антон совершенно перестал смущаться и стесняться этих чужих непонятных людей, занятых чуждым непонятным делом. Они показались ему поразительно невзрослыми – ну точно компания друзей-подростков, которые попали в беду. А затем… Затем сотрудники пошли к выходу. И Таня наконец-то увидела Плетнева, все так же подпиравшего дверной косяк.

– Здравствуйте! – Голос у Тани был мальчишеский, бойкий, как у воробья. – Вы – Антон Плетнев? А я – Таня. Присаживайтесь.

Широким, тоже мальчишеским (или мужским) жестом указав ему на кресла и диван, Таня скользнула за свой рабочий стол, к компьютеру.

– Спасибо, я так, пешком посмотрю, – неловко отшутился Антон. – Интересно тут у вас. – И он демонстративно уставился на стул под потолком.

– Да, – Таня восприняла его реплику как похвалу, – креативно подходим к интерьеру.

Плетнев кивнул, медленно двигаясь вдоль стены и с нарочитым вниманием разглядывая шаржи, которые отлично рассмотрел, пока стоял в дверях.

– Извините, что заставила ждать. Зато понаблюдали за нашей работой.

– Да наблюдатель-то из меня хрено… простите, плохой. Ни одного слова, кроме «французы», не понял.

– Ну бренд – это торговая марка, – пустилась разъяснять ему Таня, будто несмышленышу. – Бриф – это… попросту говоря, это задание, задача. Лонч – это первый запуск продукта на рынке…

– Спасибо. Стало понятнее… немного, – улыбнулся Антон, подстраиваясь под роль несмышленыша. – Таня, а еще переведите мне, пожалуйста, название вашей должности. Чем креативный директор отличается от исполнительного директора?

И Плетнев указал на шарж, изображающий сухопарого очкарика, висящий отдельно от прочих, рядом с шаржем на самого Легейдо.

– Креативный – это главный по креативу… – Уловив наивно-вопросительный взгляд Антона, Таня пояснила: – По творчеству.

– А исполнительный эти идеи исполняет? – Антон предпочитал показаться дебилом, лишь бы расставить все точки над «и». – То есть исполнительный – подчиненный креативного?

– Нет. – Между бровей Тани легла отчетливая вертикальная морщинка, и теперь стало очевидно, что впечатление Антона было правильным и креативному директору, пожалуй, уже стукнул тридцатник. Унылая для женщины граница возраста! – Исполнительный занимается производством. Финансами. Он – правая рука генерального. Креадир занимается творчеством. Тут он – главный. Каждый копирайтер или арт-директор теоретически мечтает стать креативным. А если ты уже стал креадиром…