Взлет против ветра - [94]

— Однако вы преуспеваете по части тостов, — усмехнулся Антон Федосеевич и взял с тарелки одну рюмку. — Ну пошли. Пошли, как с КП нам раньше командовали, отдавая приказ на взлет.

— Пошли, — подтвердил Отто Корнов

— Пошли, — широко улыбнулся и Аркадий. — У нас и теперь так командует Иван Михалыч Клепиков перед взлетом. Мы же и сейчас взлетаем против ветра.

НЕОЖИДАННОЕ СВИДАНИЕ

Учебных полетов в этот день не было. Лишь группа в шесть истребителей поднялась с бетонки и взяла курс на юг. Повел ее сам Клепиков. В числе ведомых был и командир звена капитан Крымский. Они на два дня полетели в гости к немецким летчикам, праздновавшим годовщину части, и должны были над их аэродромом показывать высший пилотаж.

День в полку прошел скучно. Закончив занятия в классе самоподготовки, Аркадий сдал свою рабочую тетрадь и вышел из штаба. Над городком опускались сумерки. Косая полоса мелкого нудного дождя надвигалась с запада на заблестевшие первыми огоньками здания. Сырой ветер закружил в воздухе листья. Возвращаться так рано в общежитие Баталову не захотелось, он вспомнил, что в Доме офицеров идет сегодня хоть и старая, но хорошая кинокомедия «Огни большого города», и купил билет. Сеанс окончился в половине десятого. Вдоволь насмеявшись над проделками великого комика Чарли Чаплина, Аркадий в числе последних покинул зал и медленно побрел домой. Усилившийся дождь быстро загнал в теплые освещенные корпуса возвращавшихся из кино. Баталов не торопился. Теплые капли освежающе хлестнули в лицо. Он шел через опустевший парк. Уже совсем немного оставалось до поворота в общежитие, когда за своей спиной услыхал чьи-то торопливые шаги. Сначала решил не оборачиваться, но по тому, как эти шаги убыстрялись и убыстрялись, он догадался, что кто-то старается его догнать, и не ошибся. Негромкий голос, такой знакомый и всегда так волновавший, окликнул его:

— Аркадий, да подождите же!

Баталов обернулся, придерживая шаг, и почти столкнулся с Еленой. Уже порядком стемнело. Деревья, кусты и скамейки потонули в промозглом мраке. Но ее лицо он разглядел отчетливо, даже какую-то необычную встревоженность заметил в широко раскрытых глазах. Елена молчала, тяжело переводя дыхание. Ветер трепал на ее голове косынку из водоотталкивающей ткани. Легкий намокший плащ плотно обтягивал ее фигуру.

— Аркадий, вы меня не проводите? — спросила она неуверенно.

— До подъезда? — грустно усмехнулся он, вспомнив, как Елена остановила его когда-то метрах в тридцати от своего дома.

— Не будьте злюкой, — укорила она. — Вовсе не до подъезда. Вы обязательно должны ко мне сейчас зайти. Вы даже не знаете, как это нужно.

— Что за срочность такая? — попытался Баталов обратить все в шутку, но непонятное волнение Елены передалось и ему. — Простите, — поправился он. — О чем может быть речь? Обязательно вас провожу.

Она промолчала и с неожиданной решимостью взяла его руку своей маленькой, чуть влажной от дождя рукой. Так они и пошли. Молча, не говоря ни слова друг другу. Ноги скользили по мокрому, присыпанному опавшими пожелтевшими листьями асфальту дорожки. Когда вышли из-под укрытия осенних деревьев и до ее подъезда остались последние двадцать — тридцать шагов, Елена беспокойно огляделась по сторонам, и он понял, что сейчас ей очень не хочется, чтобы их кто-нибудь увидел вместе.

— Идемте скорее, — сказал он тихо, — видите, дождь как усиливается.

Она благодарно кивнула головой, и оба почти бегом преодолели последнее расстояние. В подъезде было темно, лампочка не горела. Елена почти бесшумно открыла дверь в квартиру, шепотом сказала:

— Входите первым.

В прихожей было тоже темно, и он не сразу различил высокий проем двери, ведущей в комнаты. Только теперь вспомнил, что Крымского дома быть не может, и тихо спросил:

— А мы вашу дочку не разбудим?

— Что вы, — таким же шепотом ответила Елена, — ракетами пали — не разбудишь.

Оттого что было темно и они говорили шепотом, сами не замечая, они быстро утратили ту скованность, которая ими владела, пока шли они к дому через парк. Женщина сняла косынку, потом прикоснулась к мокрому плащу.

— Разрешите, я помогу, — предложил вдруг Аркадий и нетвердыми, плохо повинующимися пальцами одну за другой стал расстегивать пуговицы на ее плаще. Он помог ей высвободиться из рукавов, стал вешать плащ, но не дотянулся до крючка. Мокрый плащ с шуршанием упал на пол. Елена приглушенно засмеялась и, поправляя прическу, закинула руки за голову. И, когда он ее обнял, она даже не сделала попытки отстраниться. У нее были горячие щеки и очень холодные губы. Она их долго не отрывала, а потом доверчиво ткнулась лицом в мокрое сукно его расстегнутой шинели.

— Лена, как же это? — нежно проговорил Аркадий. — Вот и переступили мы черту.

— А ты жалеешь? — прервала она сердито.

— Я? — рассмеялся Аркадий и на мгновение замолчал, испугавшись, что смех этот вырвался слишком громко. — Неужели ты ничего не заметила даже после нашей самой первой встречи?

— Ничего, кроме твоих сияющих мальчишеских глаз… А ты?

— Откуда же? Ты такая непроницаемая.

— И в тот день, когда я нашла тебя перед ерским собранием, на котором тебя собирались осуждать за аварию? Ты и тогда ничего не заметил?