«Пятым океаном» зовется бескрайнее воздушное пространство. Неисчислимы подвиги, совершенные нашими прославленными авиаторами в годы минувшей войны и в мирное время. Жизнь людей, покоряющих «Пятый океан», их яркий и содержательный внутренний мир, высокая нравственная чистота и беспредельная преданность своему социалистическому Отечеству — вот одна из благороднейших тем литературы, призванной воспеть красоту и гордость нашего современника.
Я давно слежу за творчеством Геннадия Семенихина. Несколько лет назад мне довелось прочитать его роман «Над Москвою небо чистое», о суровом 1941 годе и о том, как в тяжелых воздушных боях летчики-истребители отстаивали столицу нашей Родины Москву. В этом произведении за внешним лаконизмом встает яркая и правдивая картина первого года войны. Автор изобразил этот период как время небывалого героизма, проявленного советскими людьми в решительной схватке с врагом.
Большой популярностью пользуется и другой роман писателя — «Космонавты живут на земле», за который автору была присуждена литературная премия Министерства обороны СССР.
В том, что писатель сделал авиационную тему основной в творчестве, есть определенная закономерность. Четверть века прослужил он в рядах славных Военно-Воздушных Сил. В годы Великой Отечественной войны участвовал в боевых действиях штурмовой и бомбардировочной авиации.
После войны писатель работал военным журналистом и не порывал связи с авиацией, с ее мужественными людьми.
И вот передо мною новая книга Г. Семенихина — повесть «Взлет против ветра», в которой рассказывается о жизни военных летчиков, об их интернациональной дружбе, об ответственности за охрану воздушных рубежей.
Водить в небе современный сверхзвуковой истребитель, пилотировать его на огромных скоростях и высотах — дело нелегкое, требующее и больших познаний, и хороших волевых качеств. Очень сложной стала современная боевая техника. Кабина нынешнего реактивного истребителя — это в подлинном смысле лаборатория, и человек, сидящий в ней, должен обладать знаниями инженера. Каков его внутренний мир, каково отношение к замечательной среде, в которой он вырос и воспитался, — вот те вопросы, на которые отвечает автор в этом произведении.
Герои повести «Взлет против ветра» выписаны зримо и убедительно. Это прежде всего генерал Баталов, прославленный ас Великой Отечественной войны, отдающий всю свою жизнь делу обороны Родины, и его сын Аркадий, который, окончив военное училище, становится также летчиком, чтобы продолжать дело своего отца.
Интересны и другие образы: политработника Пушкарева, Андрея Беломестнова, адъютанта Староконя, немецкой коммунистки Хильды Маер и бывшего фашистского летчика полковника фон Корнова, который, прежде чем стать подлинным борцом за новую Германию, проходит тяжелый, мучительный путь прозрения.
Геннадий Семенихин в одной из глав повести довольно четко сформулировал свою авторскую концепцию.
«Взлет против ветра» — это не только дань аэродинамическим законам. Это та особая сопротивляемость, без которой не живет и не побеждает авиатор. И не только в воздухе, но и на земле, потому что очень важно, чтобы высокой была у летчика сопротивляемость в жизни, несмотря на самые сложные и самые тяжелые потрясения. И человек, обладающий настоящей летной закалкой, обязательно побеждает в этих случаях, и победа его всегда похожа на гордый взлет истребителя против ветра».
Закрывая последнюю страницу книги, думаешь о том, что нет в голубых бескрайних просторах воздушного океана таких испытаний, которые оказались бы не по плечу нашим замечательным советским летчикам!
Трижды Герой Советского Союза, генерал-полковник авиации
И. Н. КОЖЕДУБ
Древние стенные часы отсчитали одиннадцать ударов.
Седой и почти квадратный майор — такими широкими были его плечи и коротким туловище — распахнул дверь в мансарду и коротко объявил:
— Ось тут и переночуете, товарищи лейтенанты. Комната, бачите, какая прибранная. То девочки из гарнизонной гостиницы для вас постарались. Когда расположитесь, ты, Аркадий, до батьки зайди. Побалакать с тобою хочет.
Тот, кого назвали Аркадием, сероглазый лейтенант с нежным смугловатым лицом и зачесанными назад темными волосами, утвердительно кивнул головой. Мягкая улыбка тронула его рот, и от этого на щеках появились ямочки.
— Понятно, дядя Тарас.
— Я теперь вам не дядя Тарас, если прибыли служить в нашу Группу войск, а майор Тарас Игнатьевич Староконь. Да еще гвардии в придачу. Вот так! — внушительно поправил квадратный майор и неодобрительно пошевелил седыми бровями, закрывая за собою дверь. Его удаляющиеся шаги замерли в самом низу лестницы.
Лейтенанты переглянулись и дружно расхохотались.
— Ничего не понимаю, — сказал второй лейтенант, обращаясь к Аркадию. — То он твоего отца, самого командующего, «Антошей» именует, да еще и на «ты», то запрещает тебе называть себя дядей Тарасом.
— Поймешь, — возразил Аркадий, зевнув от усталости. — Все впереди.
— А как он на меня посмотрел! Я так и ожидал, что вот-вот гаркнет: «Лейтенант Беломестнов, как стоите!»
— Он не гаркает, Андрей. Он добрый.
