Взлет против ветра - [38]

Много позже он узнал, что никакого другого в жизни Ирины не появилось. Просто ей нужен был повод, чтобы поставить точку нелегким своим терзаниям, на всю жизнь освободиться от укоряющих глаз светловолосой фронтовой девчушки, всегда встречавшей ее пристальным взглядом.

После их разрыва верный Староконь заметно повеселел, хотя и делал все, чтобы это не бросалось в глаза генералу. В конце лета он привез из лагеря загоревшего и подросшего Аркашу, снарядил его в школу. Вечером первого сентября Баталов вернулся домой с большим тортом, и они дружно пили чай. Аркадий без умолку болтал о том, с какими он подружился в лагере ребятами, как научился плавать. Генерал гладил его выгоревшие на солнце волосы, а мальчик, соскучившийся по отцовской ласке, доверчиво прижимался лбом к его твердой и сильной ладони.

— Вот и снова началась наша спартанская жизнь, — грустно вздохнул Баталов.

И опять помчались дни, недели, месяцы. То учения, то ввод в строй летного молодняка, то переучивание на другую технику — ведь совершенствование авиации идет непрерывно. А штабные заседания, совещания, большая партийная работа, строительство в жилых городках! Словом, сколько больших и малых дел у человека, на плечах которого забота о сотнях людей и машин, ответственность за самые дальние воздушные границы нашей страны!

Однажды утром лаконичной телеграммой «в пятнадцать ноль-ноль быть у меня» вызвал его командующий авиацией округа. Погода была солнечной, небо безоблачным, и, пролетая над тайгой, от избытка удовольствия Баталов на своем «миге» сделал несколько сложных фигур, отчего зарулил на стоянку с двухминутным опозданием. Там его уже поджидала «Победа» с работающим мотором. За одну минуту до назначенного срока он открыл дверь в кабинет. Командующий сидел за столом в легком кителе, на котором сверкали две Золотые Звезды Героя. Командующий был на четыре года моложе Баталова. Он пришел на войну мальчишкой, в двадцать два года уже получил вторую высокую награду, и даже сейчас было что-то мальчишеское в чертах его острого энергичного лица и в пышном чубе смолистых волос, дерзко спадающем на лоб, в очерке полных губ, их он часто облизывал, в твердом подбородке. Только морщины, запавшие в глазницах, подчеркивали возраст.

— Ну садись, Федосеич, — сказал он, выслушав рапорт о прибытии, и Баталов по тону голоса сразу понял, что командующий чем-то крайне раздосадован. — Тянуть резину, или держать тебя в неведении, если выразиться более литературно, не буду. Утром звонил Главком и сделал предложение. Я это предложение поддержал. Одним словом, поедешь учиться.

— Учиться? — Так и ахнул Антон Федосеевич и с силой вцепился в подлокотники кресла. — За что же меня отстраняют от должности?

— Никак нет, — вздохнул генерал-лейтенант.

— Тогда зачем же учиться? У меня уже есть один ромбик.

— Будет второй, — без улыбки заметил командующий.

— Один мой знакомый сказал, что нормальному человеку достаточно и одного высшего образования, — язвительно заметил Баталов.

— Может, это и так, — усмехнулся командующий, — но ты учиться поедешь.

— Почему? — даже запнулся Баталов.

— Потому что ты сейчас генерал без войска.

По лицу Антона Федосеевича красными пятнами прошло волнение, но он взял себя в руки и поднял на командующего широко раскрытые, ожидающие глаза. Тот снял с себя китель и повесил на высокую резную спинку кресла.

— Какой же ты, право, чудак, — сказал он с мягким укором. — С Луны, что ли, свалился? Газет не читаешь? Разве ты не знаешь, что наша армия на миллион двести сокращается и об этом принято решение?

— Да, но я не предполагал, что это произойдет так скоро, — пожал плечами Баталов.

— Надо было предполагать, Антон Федосеевич, — хмуро произнес командующий. — Мы с тобой солдаты, и если получен приказ, должны его выполнить.

— А самолеты как? — запальчиво спросил Баталов. — Может быть, мы их того…

— Что «того»? — не понял командующий.

— Автогенчиком вжик-вжик и — на металлолом. А аэродромы перепашем. Потом пионеры столько пудов утильсырья сдадут.

— Ты бы посерьезнее что-нибудь придумал, — остановил его командующий авиацией округа. — И без тебя хлопот столько, а ты со своими шуточками. Лучше подумал бы о том, сколько людей для работы в народном хозяйстве в результате сокращения высвободится.

Баталов встряхнул головой так, что рассыпались густые волосы, и взволнованно произнес:

— Ну да. Я, конечно, понимаю важность постановления. Но сейчас появилось столько неотеоретиков, полагающих, что в случае агрессии можно одними ракетами обойтись и авиация, мол, устарела. Вчера только с одним из таких в собственном штабе дискуссию выдержал.

— Ну и что же? — смягчился командующий. — Выиграл?

— В пух и прах его разгромил. Доказал, что сейчас нельзя жить без боевой авиации, потому что одними ракетами не навоюешь.

— Чудак, — совсем уже повеселел командующий. — Кто же сказал, что авиация не нужна? Как была, так и будет она огромной силой. Однако эмоции в сторону. Подписан приказ о расформировании твоих полков. Вот расформируешь — и в академию поедешь. В высшую генштабовскую, понял? Такие, как ты, вот как Родине нужны! — И командующий ребром ладони резанул себя по горлу.