Взгляд на убийство - [25]

По просьбе главного врача доктора Мэри Ингрем приняли первой. У нес оставались дома трое маленьких детей, и было нужно вернуться к ним как можно скорее. Вволю наплакавшись за время ожидания, она смущала коллег, спокойно переносивших ситуацию. Ее огорчения казались им неблагоразумными и несвоевременными. Медсестра Болам умело успокаивала ее, а ведь она, в конце концов, была родственницей убитой. Слезы доктора Ингрем добавили к напряжению раздражение от неосознанной вины перед той, чьи чувства оказались так беззащитны. Всеобщее мнение, разумеется, сводилось к тому, что ее надо немедленно отпустить домой к детям. Она мало что смогла рассказать Далглишу. Приходила в клинику только два раза в неделю, помогая на сеансах электроконвульсивной терапии, и едва знала мисс Болам. Все критическое время от шести двадцати до семи находилась в кабинете электроконвульсивной терапии со старшей сестрой Амброуз. Отвечая на вопрос Далглиша, она сообщила, что доктор Багли мог выйти из кабинета на короткое время после шести пятнадцати, но не могла вспомнить, когда точно он вышел и как долго отсутствовал. В конце допроса она посмотрела на Далглиша покрасневшими глазами и сказала:

— Вы ищете, кто ее убил, так ведь? Эту бедную, бедную девушку…

— Мы найдем убийцу, — ответил Далглиш.

Следующим допрашивали доктора Этериджа. Не ожидая вопросов, он сообщил необходимые сведения о себе.

— Если рассмотреть мои передвижения сегодня вечером, — продолжал он, — то, боюсь, не смогу быть вам очень полезен. Я приехал в клинику незадолго до пяти и зашел в кабинет мисс Болам поговорить перед тем, как подняться наверх. Мы провели небольшое совещание. Мисс Болам выглядела превосходно и ничего не сказала мне о договоренности по поводу встречи с секретарем правления. В пять пятнадцать я позвонил в главную канцелярию миссис Босток. Она была со мной, делая записи под диктовку, до тех пор, пока не спустилась по лестнице вниз с почтой. Вернулась назад через десять минут или что-то около этого, я продолжал диктовать ей до половины седьмого, после чего она ушла через другую дверь прямо с магнитофоном печатать материал. Некоторые из моих лечебных сеансов записаны на пленку, и материал можно прослушивать, но напечатанный на машинке текст также необходим для исследовательских целей или для историй болезни. Я работал один в кабинете консультаций все время после ее ухода, за исключением короткого визита в медицинскую библиотеку, — не могу с точностью вспомнить когда, но было это сразу после ухода миссис Босток и до того, как она вернулась вновь посоветоваться кое о чем со мной. Возможно, было около семи часов. Мы находились вместе до тех пор, пока не позвонила сестра и не сообщила мне о случившемся с мисс Болам. Мисс Саксон как раз спустилась из своего кабинета на третьем этаже, чтобы идти домой, и догнала нас на лестнице, она и я пошли в подвал. Дальнейшее вы знаете, а следующим моим шагом явилась необходимость обеспечить наличие всего персонала и больных в клинике.

— Вы действовали с большим присутствием духа, доктор, — сказал Далглиш. — В результате поле расследования молено значительно сузить. А вы не считаете, что убийца мог притаиться в здании?

— Калли заверил меня, что ни один человек после пяти часов пополудни не входил, не будучи записанным в его журнал. Это наша система посещений клиники. Смущает задняя дверь, но она была заперта, и мой опыт руководителя, заверяю вас, говорит, что проникнуть через нее нельзя. Нет, здание неприступно. Разве… разве что преступник проник сюда в какое-то другое время, скажем, сегодня рано утром, и где-то притаился в подвале.

— Вы можете предположить, где преступник скрывался или как он выбрался из-клиники?

Главный врач не ответил.

— У вас нет никаких мыслей по поводу того, кто это мог быть?

Доктор Этеридж медленно провел средним пальцем по своей правой брови. Далглишу показалось, что так научили его на телевидении во время съемок. И теперь, как и всегда, этот жест служит для привлечения внимания к изящной руке и прекрасному очертанию брови, подчеркивая серьезную задумчивость. Это еще больше усилило ощущение, что он весь поддельный.

— У меня нет мыслей на этот счет. В целом трагедия непостижима. Не могу утверждать, что мисс Болам была вполне покладистой особой. Порой проявляла излишнее негодование. — Он неодобрительно улыбнулся. — Мы не всегда достаточно критично относимся к самим себе, и подавляющее большинство преуспевающих администраторов в психиатрических клиниках, вероятно, более терпимы, чем мисс Болам, но они, возможно, менее требовательны. Однако убийство! Мне, как главному врачу, ужасно даже подумать, что в клинике Стина имелся некто, способный на подобное злодеяние.

— Способный или одержимый, — сказал Далглиш, не сумев устоять против искушения.

Доктор Этеридж снова улыбнулся так, будто терпеливо объяснял трудный для понимания элемент конструкции телевизионной панели.

— Одержимый? Я не подготовлен для ведения дискуссии с использованием терминов теологии.

— Я тоже, доктор, — сказал Далглиш. — Но это преступление не выглядит как дело рук сумасшедшего. Здесь угадывается разум.