Взгляд Медузы - [46]

Аксель бесцельно кружил по кухне. Оставался еще час до возвращения Бии с Марлен. Он открыл хлебницу: там завалялась засохшая горбушка, и он вдруг вспомнил, что обещал по пути домой купить продуктов. Как раз когда он собрался посмотреть, что у них есть в холодильнике, зазвонил мобильник. На экране высветился незнакомый номер; ему не хотелось ни с кем разговаривать, но он переборол себя и нажал кнопку приема.

— С вами все в порядке, Аксель?

Он узнал голос Сольвейг Лундвалл. Всего раз до этого она звонила ему в нерабочее время. Это не предвещало ничего хорошего.

— А у вас как дела? — попытался он перевести разговор.

— Вы должны обратить внимание на Пера Улава, — потребовала она. — Он пьет еще больше, чем раньше. Литрами. Я знаю, вы ему говорили, что ему необходимо уменьшить дозу, но он и слышать об этом не желает. Не успеет заявиться домой, как давай хлестать. Ребята тоже, но больше всех Пер Улав. Он даже ночью встает, чтобы напиться этого проклятого молока. И наутро всё — пусто. Я скоро не выдержу.

Он не стал прерывать ее и, только когда она замолчала, чтобы вдохнуть, поскорее вставил:

— Я обязательно поговорю с Пером Улавом, Сольвейг. Назначу ему консультацию.

Хотя назначить консультацию следовало в первую очередь ей самой, и он собирался уже пригласить ее на прием на следующий же день, как она сказала:

— Я его видела. Того, о ком вы спрашивали в прошлый раз.

— Это о ком я спрашивал?

— Вы спрашивали, не видела ли я того человека, который на вас похож. Который совсем как вы. Я его видела. Я за ним следила. Больше никто про него не знает. Но теперь час уж близок, вам это тоже известно, Аксель. Близок час.

— Вы говорите, вы за ним следили? — спросил Аксель, думая о том, что, наверное, уже сегодня нужно бы позвонить в психлечебницу.

Повисла пауза, а потом она ответила:

— Я звоню, чтобы предостеречь вас, Аксель Гленне.

— Как мило с вашей стороны думать обо мне…

— Мило? Ничего тут милого нет. И вы должны слушать меня, а не только болтать без умолку и давать умные советы.

— Я слушаю, Сольвейг.

— Вчера… — начала она. — Вчера я вас опять видела. В метро.

Он не ездил на метро накануне, но не стал прерывать ее.

— И лицо было ваше, и глаза ваши, и руки. Но у вас были длинные волосы и борода как у жалкого нищего, точь-в-точь как в тот день, когда я вас видела возле здания администрации района Майурстюа. Я знаю, вы так выглядите, чтобы вас пока никто не мог узнать, Аксель Гленне, пока еще время не настало, но я-то вас узнала.

— Где это было, сказали вы?

— В метро.

— А на какой ветке?

— Фрогнер-сетерской. Вы сидели и смотрели в окно. Но казалось, что вы смотрите на мое отражение в оконном стекле. Это было неприятно, но все-таки и чудесно. Торжественно. Я собиралась выходить на станции «Рис», но не могла встать на ноги, пришлось сидеть там столько, сколько вам было угодно. Ехать аж до конечной станции. Там вы сошли и исчезли в лесу. Вы понимаете?

— Нет, Сольвейг, этого я не понимаю.

— Вы тогда обернулись, и я хотела последовать за вами, вы это знайте, но я не могла. Пока еще. И я знаю, что Сесилию Давидсен убили, потому что она была вашей пациенткой. — Она понизила голос. — Это за вами они охотятся, Аксель. Они охотятся за вами потому, что внутри вас скрывается Иисус. Вы для них опасны.

32

Он воткнул автомобиль на свободное место на улице Хельгесенс-гате, заглушил мотор. Если нагнуться, видно окно квартиры на последнем этаже. В окне горел свет. Он еще не решил, поднимется к ней или нет. Он еще мог передумать, поехать домой, по пути купить продукты, как он и обещал. Бия вчера напомнила ему, что обязательно нужно купить хлеба, домашнего фарша, туалетной бумаги. Ну и чего-нибудь еще, пусть сам решает. «Молока», — подумал он и враз вспомнил разговор с Сольвейг Лундвалл. То, что она видела в метро, не было плодом ее воображения. Просто истолковала она эту встречу как психопат, но то, что она видела человека, как две капли воды похожего на него, не вызывало сомнений. «Не поэтому ли ты тут сидишь, Аксель?» — подумал он.

Когда он вышел из автомобиля, было уже половина пятого. Минула неделя с тех пор, как он в последний раз видел Мириам. Он позвонил, и не прошло и десяти секунд, как она открыла. Он шагнул внутрь и прикрыл за собой дверь. Ничего не говоря, она обвила рукой его шею и крепко прижалась к нему.

Мириам наклонилась к нему поближе и налила кофе. До его прихода она занималась гимнастикой: на ней все еще были белые спортивные брюки и футболка, на груди которой блестящими пайетками было выписано имя: Мириам.

Внезапно раздался звонок в дверь. Она вздрогнула, выскочила в прихожую, закрыла за собой дверь. Ему был слышен ее голос и другой — женский голос, с хрипотцой, более громкий. Он поднялся и заглянул в спальный альков. На кровати хватало места для двоих, но было только одно одеяло. Над изголовьем висела полочка с книгами, которые она читала на ночь: учебник ортопедической хирургии и несколько книг на ее родном языке. Рядом с ними — фото мужчины того же возраста, что и Аксель, в белой форме, похоже морского офицера.

Когда она вернулась через несколько минут, он уже снова сидел на диване.