Взгляд Медузы - [20]

Он взял с нее обещание прийти снова. Большего ему не удалось добиться. Теперь для него было вполне очевидно, что она боится. Меньше всего пастору хотелось бы оттолкнуть ее от себя, выказав осуждение. Когда он стоял возле алтаря и смотрел вслед девушке, удаляющейся по центральному проходу, ему вдруг вспомнилось, в каком виде она приснилась ему вчерашней ночью. Он резко повернулся и ушел в ризницу.

14 Вторник, 2 октября

Аксель перекусил в кабинете, продолжая работать. Ему нужно было разобраться с целой кипой документов. В течение дня необходимо было заполнить несколько заявлений о выплате пособий по нетрудоспособности и четыре направления к специалистам. В результате он так и просидел весь обед за стопкой бумаг и пакетом с едой на столе. Мириам заболела. Так она, во всяком случае, сказала Рите по телефону. Сначала он почувствовал облегчение. Не впервые практикантка проявляла к нему интерес, выходивший за пределы профессионального. Обычно он ничего не имел против. Пару раз он был настолько неосторожен, что поощрял такой интерес, но никогда ранее не допускал развития отношений… Мириам не появится раньше следующей недели. Как-то исподволь подкралось настойчивое желание позвонить ей. Он посидел, держа в руке мобильный телефон, потом отложил его в сторону. Не нужно было ему прикасаться к ней! Наверняка теперь это снова произойдет.

В обеденный перерыв Аксель успел разобраться только с одним пособием, и, как только последний записанный на этот день пациент вышел за дверь, он переключил телефон на голосовую почту и снова взялся за документы. Пришли результаты анализов за последние четыре дня. Он отмечал для себя те, в которых содержались отклонения от нормы. В основном это были пустяки или явные ошибки. Но некоторые были и серьезными. И еще один, читая который он так и застыл с листком бумаги в руке. Сесилия Давидсен, результат биопсии уплотнения в груди. «Результат может указывать на инвазивную дуктальную карциному в III стадии. Многочисленные митозы, грубая атипия и метастаза в миндалины». И недели не прошло с тех пор, как эта пациентка побывала у него. Ему сразу же стало понятно, что опухоль у нее злокачественная, потому он и постарался сделать так, чтобы на маммографию она попала на той же неделе. Тут важно было иметь хорошие отношения с теми, от кого это зависело, а также славу опытного терапевта.

Он открыл ее карту и нашел номер телефона, схватил трубку. Детский голосок на другом конце провода.

— Позови, пожалуйста, маму, — попросил он.

— А ты кто?

— Я… э-э-э… мне нужно ей кое-что сообщить.

Ребенок — ему было слышно, что это девочка, ровесница Марлен, — позвал мать. Аксель положил трубку.

Пока он ехал в такси, перед его мысленным взором вновь всплыл образ Мириам. На щеке у нее, прямо под ухом, была маленькая родинка. И еще одна, похожая, на шее, с той же стороны. Когда она слушала, брови у нее неожиданно взмывали кверху и, дрогнув пару раз, опускались на место. Он бросил взгляд на часы, не будучи уверенным, успеет ли он заехать в больницу к матери, перед тем как сесть на паром. «Ты должен научиться отвечать за свои поступки, Аксель». Для отца в мире существовал только один настоящий грех.

Судья Верховного суда Торстейн Гленне перевидал стольких людей, которые крали, обманывали, убивали. «Единственный настоящий грех — это ложь, Аксель. Все остальное можно простить, если ты признаешься и расплатишься за содеянное. А вот когда ты лжешь, вот тогда-то ты и погибаешь. Потому что ты ставишь себя вне общества. Вот этого-то Бреде и не в состоянии понять».

Аксель попросил шофера подождать, зашел в калитку. У Давидсенов был большой сад с яблонями и кустами малины по периметру, а фасад был весь увит клематисом. Он позвонил в дверь и услышал, как залаяла собака и кто-то крикнул внутри; сразу же после этого дверь отворилась. На пороге стояла девочка — две тоненькие косички, розовый курносый носик. Аксель догадался, что это она подходила к телефону, когда он звонил двадцать минут тому назад. Она придерживала за ошейник кокер-спаниеля, маленького, как щенок.

— Мне нужно поговорить с твоей мамой.

Она испуганно посмотрела на него. Собака тоже казалась испуганной; она вырвалась из рук девочки и убежала.

— Это ты звонил, — сказала она, не сводя с него взгляда.

Он кивнул.

— А потом пропал, потому что, когда мама подошла, в трубке уже никого не было.

— Показалось удобнее приехать самому и поговорить с ней, — сказал он.

В этот момент за спиной дочери появилась Сесилия Давидсен. Она была в очках, волосы казались более темными, чем в прошлый раз. В руках она держала книгу, учебник арифметики для младших классов, заметил он. Когда она узнала его, ее зрачки расширились, а лицо на глазах вытянулось.

— Так это вы… Это вы звонили?

Он почувствовал себя неловко и только теперь осознал, насколько нелепо было ехать сюда, в ее дом, с таким известием.

— Мне нужно навестить больного, который живет здесь поблизости. Я подумал, что могу и к вам зайти по пути.

Сесилия распахнула дверь, В лице не было ни кровинки. Девочка обхватила ее за талию и прижалась к ее джемперу.

«Вестник», — подумал Аксель Гленне, переступая порог просторной виллы в фешенебельном районе Виндерн с результатом биопсии ткани, полной растущих клеток — растущих бесконтрольно и сеющих смерть вокруг.