Взгляд Медузы - [21]

В холле пахло обедом, еще сильнее им пахло в гостиной. Мясо по-французски и рис, кажется. Он подождал, пока она отошлет девочку со щенком, учебником арифметики и печеньем в руке в ее комнату.

— Я по поводу результата анализов, — сказал он, хотя видел, что женщина, сидевшая напротив, прекрасно знает, зачем он пришел.

15 Четверг, 4 октября

Подружки Марлен были приглашены к шести часам. Акселю пришлось отказаться от велосипедной прогулки: он обещал пораньше вернуться домой и взять организацию мероприятия на себя. За час до прихода гостей лимонад и пицца были закуплены и привезены в дом. Накануне вечером Бия испекла шоколадный бисквит, булочки и кексики и приготовила ягодное желе. По работе ей нужно было съездить в Стокгольм, но она собиралась вернуться еще до окончания праздника. Она была просто счастлива, что избежит всей этой суматохи, и благодарна мужу за то, что он согласился взять все на себя. Он попросил Тома помочь ему подготовиться к приходу гостей; сын буркнул в ответ что-то, что могло сойти за «ладно», но тут же Аксель увидел прошмыгнувшую за калитку спину в кожаной куртке.

Пока он накрывал стол бумажной скатертью, расставлял одноразовые тарелки и надувал шарики, Марлен сидела под столом и играла с подарком, который он вручил ей утром. Она просила у них собаку или хотя бы кошку. Но ни того ни другого ей было нельзя из-за аллергии. Мини-свинку не стали дарить на том же основании, хотя с точки зрения медицины это уже было сомнительно. Но черепаху он ей все-таки купил. Это устраивало всех: она не линяет, ее нет необходимости выводить на прогулку в любое время суток, она непривередлива в еде и ей не нужно давать противозачаточные или делать прививки, она не писает на ковры и подчиняется принятому в доме распорядку, не устраивая скандалов. Марлен тут же объявила ее своим лучшим другом.

Перебрав несколько разных кличек, она остановилась на имени Кассиопея, в честь ее сородича в одной из книг, которые читал ей Аксель, и тем самым черепаха обрела свое собственное созвездие в ночном небе. Марлен давно уже решила, что все приглашенные на день рождения должны прийти в костюме, изображающем какое-нибудь животное. Сама она собиралась одеться старшей сестрой Кассиопеи, и Аксель закрепил у нее на спине пластмассовую лохань, а длинные волосы убрал под вязаную шапочку. И вот теперь дочь валялась под столом и щебетала на черепашьем языке, ожидая первую гостью.

Пока пицца стояла в духовке, Аксель отослал двенадцать девчушек в их зверином обличье вниз, в комнату в подвале, где они устроили танцы под мигающий, как на дискотеке, свет. Сам он пошел за мобильным телефоном — хотел посмотреть, не задерживается ли Бия. На мобильном оказалось одно сообщение. От Мириам. Он так и застыл, стоя в коридоре: не мог решить, читать его или нет. Сегодня был четверг. Прошло три дня с тех пор, как он побывал в ее квартире. Он поцеловал ее. Весь вечер он ощущал наполненность ею. Ее голосом, ее запахом. Когда Мириам на следующий день не появилась в его кабинете, он то и дело хватался за мобильный телефон, собираясь позвонить или послать сообщение. Но он сумел удержаться, и, казалось, эта зацикленность на ней отпустила его. Сегодня Аксель почти не вспоминал о ней. Он потерял контроль над собой, но сумел снова вернуть его… Она писала: «Я выздоровела. Увидимся в понедельник. Мириам». Он не знал о ней ничего и не хотел знать. Постарался не расспрашивать ее ни о чем таком, что могло бы спровоцировать ее на откровенность. С кем она общалась. Откуда она приехала. Семья, друзья, прежние возлюбленные. Слишком многое для него было поставлено на кон. Сигнал таймера оповестил, что пицца готова. Он сочинял себе эту девушку, почти не замечая этого. Только сейчас до него дошло, что мысленно он начинает превращать ее в ту, кем она наверняка не является. Не поэтому ли для него оказалось возможным подняться к ней в ее мансарду? Не поэтому ли оказалось возможным снова с ней встретиться? Он знал, что так должно было случиться. А потом он отпустит ее от себя.

В течение долгих лет Аксель устраивал большинство деньрожденных праздников для своих сыновей. По сравнению с ними девчоночий день рождения был просто сказкой: никто не швырялся пиццей, никто не поливал стол кетчупом, никто не совал соломинку в ухо соседа за столом и не лил в это ухо лимонад. Можно было не торопясь ходить вокруг стола и подливать напитки в стаканчики стайке розовых кроликов. Набралось среди них и несколько кисок, парочка пони, божья коровка и меланхоличный ослик. Наташа, лучшая подруга Марлен, была вроде бы львом: пышное афро было начесано кверху как грива, а на все вопросы она отвечала зловещим рычанием. Но, увидев, как испугался Аксель, она так расхохоталась, что ее большущие глаза превратились в узенькие щелочки, и она заверила его, что, вообще-то, она очень добрая, если только ей достанется достаточно пиццы.

— А моего дедушку чуть немцы не убили, — заявила Марлен. — Правда, папа?

— Действительно, так.

Марлен взяла на руки Кассиопею и поцеловала ее в панцирь.

— Расскажи про то, как дедушке пришлось бежать в Швецию, — попросила она.