Взбалмошная герцогиня - [5]

— Именно это всегда говорит мой папа.

— А что еще он говорит?

— Еще он говорит, что я взбалмошная, неуравновешенная, порывистая и нуждаюсь в сильной, твердой руке! — сообщила Бина, и в ее голосе прозвучали презрительные интонации.

— По-моему, это описание весьма точно соответствует действительности, — сухо сказал герцог.

Бина упрямо вскинула голову.

— А как бы вам понравилось, если бы вас принуждали вступить в брак с человеком, которого выбрали лишь для того, чтобы он занялся вашим перевоспитанием? Кроме того, когда лорд Дорнах делал мне предложение, он даже не сказал, что любит меня!

— Я подозреваю, что вы не очень-то поощряли его на подобное выражение пылких чувств! — с улыбкой заметил герцог.

— Естественно! — вспыхнула Бина. — Я прямо сказала ему: «Милорд, я скорее соглашусь выйти замуж за бездомного бродягу, чем за вас!»

Герцог не выдержал и расхохотался.

— Боюсь, Бина, что ваш план самостоятельно добраться до Ниццы совершенно неосуществим, — сказал он, немного успокоившись. — Печально, если вам придется выйти замуж за человека, к которому вы испытываете такую неприязнь, но, возможно, своим бегством вы достаточно запугали отца и по возвращении найдете его гораздо более покладистым.

— Я не собираюсь возвращаться! — воскликнула Бина. — Я уже сказала вам об этом. Я не вернусь! Ничто не сможет заставить меня изменить решение!

— Ну что ж, это ваше дело, — ответил герцог. — На следующей почтовой станции наши пути разойдутся.

— Вы самый настоящий Понтий Пилат, — презрительно заметила Бина. — Вы не знаете, как поступить в такой сложной ситуации, и поэтому предпочитаете просто умыть руки!

На секунду герцог просто опешил. Он не привык выслушивать подобные вещи.

— Но меня не касаются ваши проблемы! — ответил он, словно защищаясь.

— Несправедливость и жестокость касаются всех! — возразила Бина. — Если бы вы были настоящим рыцарем, таким, о которых пишут в романах, вы готовы были бы сражаться за меня, оберегать меня от всех зол! Вы посадили бы меня на своего коня и увезли в свой замок, чтобы укрыть от всех опасностей.

— Это что-то в духе миссис Радклиф[7]! — заметил герцог. — Но, к сожалению, мой замок, как вы изволили назвать его, расположен очень далеко отсюда, к тому же как бы я объяснил ваше присутствие там? — Он улыбнулся и добавил: — Похоже, в былые времена у рыцарей, приходивших на помощь прекрасным дамам, не возникало проблемы, что делать с ними потом!

— Это правда, — согласилась Бина, — хотя меня удивляет, что вы до этого додумались!

Герцог ничего не ответил, лишь поднял брови.

— Простите, если мои слова показались вам обидными, — поспешно сказала Бина, заметив его реакцию, — просто я наблюдала за вами, пока вы читали эту старую, пожелтевшую книгу, и она выглядела такой скучной…

— Это трактат о средневековых рукописях.

— Вот видите! Теперь вы понимаете, что я имела в виду! — воскликнула Бина. — Естественно, мне бы и в голову не пришло, что вам известно о существовании странствующих рыцарей и прекрасных дам!

— Возможно, в моем образовании действительно имеется этот досадный пробел, — ответил герцог. — Но все равно, Бина, я чувствую себя обязанным попытаться убедить вас вернуться к отцу.

— Можете не тратить слов зря. Я не вернусь домой. Я поеду к тете.

— А у вас есть деньги на дорогу? — спросил герцог.

Она улыбнулась, и на левой щеке у нее появилась ямочка.

— Я не настолько глупа, как вы думаете, — ответила она. — У меня есть пятнадцать фунтов, которые я взяла из хозяйственных денег, когда экономка отвернулась, к тому же я захватила все мамины драгоценности. Я прикрепила их к внутренней стороне моего платья, поэтому не могу сейчас показать их вам. Но мне известно, что они очень дорогие, и когда я окажусь в Лондоне, то смогу продать их, таким образом у меня будет более чем достаточно денег для того, чтобы добраться до Ниццы.

— Но вы не можете путешествовать совершенно одна! — воскликнул герцог.

— Почему? — спросила Бина.

— Во-первых, вы слишком молоды.

— А во-вторых? — спросила она с легкой улыбкой. Видя, что он колеблется, затрудняясь найти подходящие слова, Бина продолжила вместо него: — А во-вторых, слишком хорошенькая. Можете говорить напрямик, мне отлично известно, что я хорошенькая. Мне твердят об этом всю мою жизнь.

— А вам не кажется, что вы слишком самоуверенны? — поинтересовался герцог.

— Ни в малейшей степени, — ответила Бина. — Моя мать была очень красивой, а я похожа на нее. Она была наполовину француженкой и до того, как вышла замуж за моего отца, жила в Париже.

— По-моему, вы вовсе не похожи на француженку, — заметил герцог.

— Просто, как и большинство англичан, вы по невежеству полагаете, что все француженки должны быть брюнетками, — ответила Бина. — У моей матери были рыжие волосы, такие же, как у меня. И уж конечно, вам должно быть известно, что Жозефина, жена Наполеона Бонапарта, тоже рыжеволосая. — Бина снова вскинула голову. — Я не сомневаюсь, что буду пользоваться огромным успехом в Париже!

Герцог мучительно подыскивал слова. Как объяснить этому взбалмошному созданию, почему она не может отправиться в Париж одна? Как заставить ее понять, что тот успех, на который она может там рассчитывать, вовсе не приличествует девушке ее положения и воспитания?