Выжженная Земля 1943-1944 - [177]

105-й гренадерский полк вышел из окружения. Три недели назад, когда ловушка захлопнулась, в полку было 27 офицеров и 1082 рядовых, осталось 3 офицера и 216 рядовых. Только 219 человек. Но они вывели 11 легких и один тяжелый пулемет, один миномет и одно пехотное орудие. И каждый доставил свою винтовку или автомат. Сам прорыв стоил им не более двух десятков раненых. Но какова судьба остальных?

В секторе моторизованной дивизии «Викинг», слева от 72-й пехотной дивизии, 5-й танковый разведывательный батальон лейтенанта Дебуса тоже быстро справился с первым этапом. Как только последние боевые машины 5-го танкового полка отразили ночную контратаку на восточную окраину Шендеровки, они с первой же попытки прорвали на западе советскую линию окружения и подавили противотанковые и пулеметные огневые точки. Первые позиции на высоте у Почапинцы взяли штурмом.

Танковый разведывательный батальон СС вышел на дорогу у высоты 239 примерно в то же время, что и 105-й гренадерский полк Кэстнера. Теперь они стояли перед основной линией окружения. Лейтенант Дебус различил на высоте мощный советский танковый рубеж, но решил атаковать.

Было 04 часа 30 минут. Первая атака захлебнулась под русским огнем у подножия холма. Бойцы Дебуса и наступавшая за ними валлонская штурмовая бригада попали под продольный пулеметный огонь. Четыре-пять «Пантер» изменили бы ситуацию, но у разведывательного батальона был лишь один Т-III. Остальные в Шендеровке вели жестокие танковые бои с преследующими Т-34 и ИС-2 и пожертвовали собственной жизнью ради остальных. Дебус попытался снова. Опять безрезультатно. Советские оборонительные порядки, теперь уже совсем проснувшиеся, были слишком мощны.

В это время начала подтягиваться основная часть моторизованной дивизии «Викинг», приблизились волны 72-й пехотной дивизии, которые не смогли пересечь дорогу севернее, присоединилась и группа «Б». Их дела сложились не лучше, чем у других: полковник Фибиг с 112-й дивизией без единого выстрела взял первый опорный пункт, но затем, ударив на юго-запад, они вынуждены были отклониться к югу.

Начинался рассвет. Советские танки и противотанковые орудия теперь прицельно поливали смертельным огнем немецкие колонны, которым негде было укрыться на заснеженной степи. Немецкие противотанковые орудия и полевые гаубицы застряли в ледяных оврагах, несмотря на то что их тянуло по восемь — десять лошадей, людям поэтому нечего было противопоставить натиску неприятеля и пришлось спасаться бегством. Они хлынули на юг. Все надежды на организованную операцию улетучились. Каждый самостоятельно искал выход из этого хаоса.

Целыми формированиями в несколько сотен человек, меньшими группами и даже поодиночке они стремились выйти из пределов досягаемости русского огня. В конце концов, все снова повернули на запад, в сторону свободы. Советскую пехоту разогнали штыками, советскую кавалерию отразили, но с советскими танками бороться было нечем.

В 3-й роте 389-го дивизиона истребителей танков не осталось ни одного из их 20-мм зенитных орудий, но бойцы волокли ручную тележку с двенадцатью реактивными противотанковыми гранатометами. Ротой командовал унтер-офицер Краузе (если горстку из двадцати человек все еще можно называть ротой). Они никак не могли преодолеть овраг: танки противника стреляли с высокого края вниз. «За мной», — сказал Краузе обер-ефрейтору Фрицу Хаманну, командиру орудия № 2. Они взяли по три «базуки» и осторожно выбрались на край оврага, где стояли советские танки. Выстрел. Еще один.

Первые два Т-34 загорелись, и дым прикрыл двух гранатометчиков. Хаманн подбил еще два, Краузе — один. Командиры оставшихся четырех потеряли присутствие духа и отъехали. Дорога была свободна. Овраг немедленно заполнился устремившимися вперед колоннами, он вел в небольшую березовую рощу у Почапинцы, где можно было найти укрытие.

Ни официальное сообщение Верховного главнокомандования, ни представление к награде не расскажут об этом подвиге —доблести неизвестных героев операции по прорыву из Корсуньского кольца.

Основная часть группы «Б» под командованием полковника Фуке с формированиями 188-го артиллерийского полка в первой фазе наступления, использовав удобный момент для вклинения, пошла в атаку через дорогу с обеих сторон высоты 239. Они добились успеха. Группы полка пробились через лес, где их не могли достать танки, и вышли на Октябрь и Лысянку — хотя и без какого-либо тяжелого вооружения.

В штабе корпуса ничего об этом еще не знали. Генерал Либ и личный состав его штаба начали первую фазу прорыва из Шендеровки. Начальник штаба и начальник оперативного отдела стояли у крестьянской хаты, прислушивались.

Мимо молча двигались колонны. Цокот лошадиных копыт по замерзшей земле скрадывали ночь и ветер. Подошел командир корпуса: «Есть донесения с фронта?» — спросил он. Обычный вопрос на самом деле. «Нет, господин генерал». Звуков боя не доносилось ни из Комаровки, ни из Хильки. Но ведь передовые части уже должны быть там? «Что вы думаете по поводу этой тишины?» — спросил Либ. Франц слегка охрипшим голосом ответил: «Мне приходит в голову только одно — первая волна уже прорвала окружение штыками». — «Тогда вперед, господа», — сказал Либ, надел свою высокую шапку из белого меха и зашагал к дому, где стояла его лошадь. Он выглядел как великий князь.