Выжженная Земля 1943-1944 - [129]

«Вервольф» выглядел таким же уединенным и спокойным, как и летом 1942 года. За исключением того, что тогда немецкие армии рвались к Сталинграду и на Кавказ, тогда как теперь, летом 1943 года, они отступали. Винница лежала на пути полномасштабного советского наступления.

Гитлер собрал Манштейна и командующих его армиями на совещание в Виннице. Генерал-фельдмаршал по собственной инициативе привез с собой также командира 11-го корпуса генерала Рауса, защитника Харькова, который прибыл прямо с основного сражения. С ним был командир 23-й танковой дивизии генерал фон Форман, чьи полки вместе с 16-й мотопехотной дивизией и ударными группами 17-й танковой дивизии в течение последних двух недель отражали атаки девяти советских дивизий и девяти танковых бригад в районе Изюма на Среднем Донце. Командующий группой армий «Юг» имел, таким образом, двух важных свидетелей, чья порядочность, принимая во внимание их собственные действия и образцовую службу войск под их командованием, не могла быть поставлена Гитлером под сомнение. Их свидетельства по поводу опасного перенапряжения фронта должны были быть услышаны.

Манштейн привел две цифры, доказывающие серьезность проблемы. Группа армий «Юг» в тяжелых боях последних нескольких месяцев потеряла в целом 133 000 человек; однако получила в пополнение только 33 000. Дефицит составил 100 000 человек. Генерал-фельдмаршал был готов дать и более детальную информацию. 6-я армия Холлидта за период с 17 июля по 21 августа 1943 года потеряла 23 830 человек; на их место поступило 3312 человек. Дефицит: 20 000 человек. 1 -я танковая армия генерал-полковника фон Макензена потеряла за тот же период 27 291 человека; пополнение составило 6174 человека. Дефицит: 21000 человек.

Цифры, которые Манштейн привел Гитлеру, говорили сами за себя. Манштейн продолжил: «Таково положение на нашей стороне, мой фюрер. А здесь, — он протянул донесение 6-й армии об обстановке за предыдущую ночь, — здесь информация о противнике, мой фюрер». И повернулся к командующему 6-й армией: «Генерал Холлидт, не могли бы вы представить фюреру сравнительную картину сил с нашей стороны и со стороны противника?»

Пехотному генералу Холлидту, опытному командующему армией в ключевых точках Восточного фронта уже с ноября 1942 года, не нужно было заглядывать в бумаги. Он держал в голове впечатляющие цифры своей 6-й армии: «В моем 29-м корпусе осталось 8706 человек. Перед ними стоят 69 000 русских. В моем 17-м корпусе 9284 человека; они противостоят 49 500 русских. Мой 4-й корпус относительно благополучен: он имеет 13 143 человека против 18 000 русских. В целом 31 133 немецких солдата против 136 500 русских.

Соотношение в танках примерно такое же: Толбухин вчера использовал в операции 165 танков — у нас было 7 танков и 38 штурмовых орудий».

Холлидт замолчал. Манштейн немедленно взял инициативу в свои руки и хладнокровно продолжил: «Противник усиливает натиск. Силами, которыми мы располагаем, удержать Донецкий бассейн невозможно, мой фюрер. В 1-й танковой армии дела не лучше. 8-я армия и 4-я танковая армия тоже не в состоянии сдержать прорыв русских к Днепру. Более того, как мы знаем, положение на южном крыле группы армий «Центр», у 2-й армии, также исключительно тревожное, Либо вы даете нам свежие силы, а это значит двенадцать дивизий, либо Донецкий бассейн нужно оставить, чтобы освободить необходимые силы внутри самой группы армий. Другого выхода я не вижу».

Гитлер попытался уйти от принятия решения. Он признал сложность положения. Ему известно о тяжелых потерях, особенно среди командного состава, и он благодарит всех командующих за действия их войск. Однако потом он резко потребовал защищать каждый сантиметр земли, пока противник не убедится в бессмысленности своих атак. Но и Манштейн не отступал. Подкрепление или отход, настаивал он. «Где я найду подкрепление?» — возразил Гитлер.

Манштейн ответил: «Передайте в резерв соединения, которые смогут высвободить группы армий «Центр» и «Север», чтобы мы могли использовать их здесь, в месте главного советского удара».

«Я должен обдумать это», — уклончиво сказал Гитлер. Но Манштейн не отставал. «Время принимать решение настало», — упорствовал он.

И Гитлер принял решение. Поскольку он считал добровольную эвакуацию жизненно важного в экономическом отношении Донецкого региона недопустимой, он пообещал Манштейну немедленное подкрепление несколькими дивизиями, которые он возьмет у группы армий «Центр». Более того, изнуренные боями соединения его группы армий будут заменены другими с более спокойных участков фронта.

Манштейн и его генералы с воодушевлением возвратились в свои штабы. Они начали разрабатывать планы на новую ситуацию. Но все напрасно.

На следующий день русские, как будто они присутствовали за столом переговоров в Виннице, атаковали два фланга группы армий «Центр» Клюге и осуществили местные прорывы во фронтах и 2-й, и 4-й армий. В создавшихся условиях не могло быть и речи об оговоренной (и на самом деле уже приказанной) переброске войск на помощь Манштейну. Генерал-фельдмаршал фон Клюге немедленно, 28 августа, лично встретился с Гитлером и объяснил ему, что не может передать ни одной дивизии. Группа армий «Север», которая пока успешно удерживала свой громадный фронт, отказалась предоставить свои соединения. Манштейн ничего не получил. И, как он и ожидал, положение становилось все более критическим, особенно на Миусе.