Выжившие - [106]

Молчание.

– Возможно. Наверное, я так и подумал.

Этот странный разговор загнал меня в угол, и я не имел ни малейшего представления, что делать дальше. Вот он, человек, которого я искал. Теперь, когда он находился прямо передо мной, я просто не знал, что делать. Я поставил пустую кружку на стол.

Молчание продолжалось достаточно долго, чтобы я осмелился нарушить его.

– Ты видел собственную смерть. Так ты можешь видеть будущее? – поинтересовался я.

– Что у тебя есть? Я принимаю пожертвования, – сказал он в ответ.

Будто очнувшись от транса, Натан потер глаза и воскликнул:

– Джон, это надувательство!

Достав из кармана последние конфеты Софии, все еще завернутые в фантики, я положил их на стол. Их осталось всего три.

Он принял пожертвование и быстро отнес конфеты в кухню, где белая собака начала тявкать при виде своего хозяина.

Когда он ушел, мы с Натаном обменялись взглядами. Мы не говорили о том, что собираемся делать. Доложить о нем городским властям и надеяться, что он повторит им свое признание? Надеяться, что оно будет воспринято всерьез, без доказательств, без имени и даже тела? Единственной альтернативой было убийство человека в его собственном доме, без применения огнестрельного оружия, и почти неизбежное изгнание.

Наверное, Гарольд был так спокоен, потому что знал, что мы ничего не можем сделать.

Обратно к столу он вернулся с большим пустым аквариумом и принялся заполнять его из шланга, прикрепленного к одному из кухонных кранов.

Я боялся спросить, поэтому спросил Натан:

– Это еще зачем?

– Посмотри в воду, которой крестили человека, и тебе откроются его грехи. И его будущее. – Он съел одну из моих карамелек и ушел выключить кран. – Сынок, ты хотел быть первым?

– Нет, спасибо.

– Я буду, – произнес я, снимая очки.

– Ты уже крестился раньше. – Гарольд протянул руку. – Приди.

Сейчас, вспоминая, я не могу объяснить, почему вызвался. Он мог бы утопить меня, но тогда у меня не было уверенности, что мне предстоит умереть.

Положив обе руки на стол, я посмотрел на аквариум.

Натан отодвинулся от нас вместе со своим стулом, наблюдая с вялым ужасом.

– Помни, – напутствовал меня Гарольд, закатывая рукава еще больше, – позволено увидеть только то, что ты готов увидеть. Будь готов выпустить в воду все, что ты хочешь увидеть.

– Как мне это сделать?

– Ты справишься и здесь, ибо то, что ты увидел в воде, указало тебе твой путь. Не сомневаюсь, с тобой все будет хорошо.

Я пристально посмотрел на него. Он ответил мне таким же взглядом.

– Ты готов? – спросил он.

Я кивнул, и он опустил обе руки мне на плечи, отчего у меня содрогнулась спина.

– Теперь крещу тебя во имя Отца, С…

Остальные слова потерялись, когда моя голова погрузилась в ледяную воду. Я попытался упереться руками в края аквариума, но на шею мне давил локоть, слишком сильно наклоняя меня вперед. Лишившись точки опоры, я внезапно лишился и возможности дышать. Кислород в легких закончился, и мне стало казаться, что меня душат собственные органы. Грудь сдавливало, горло наполнилось водой. Открыв глаза, я увидел более густую темноту, чем ожидал.

Перед моим мысленным взором предстал тот последний раз, когда, полностью погрузившись под воду, я нащупал желтое платьишко девочки, у которой больше не было имени, но которая привела меня сюда. Может, я переживал последние мгновения ее жизни, кадр за кадром. Я открыл рот, чтобы закричать, вдохнул воду и дернулся вверх, и давление на мои плечи прекратилось.

В тот момент, когда я выскочил из воды, хватая ртом воздух, слабый свет от пары ламп ослепил меня. Упав на стол, я опрокинул аквариум, и вода каскадом полилась на пол.

Гарольд держал мою правую руку и плечо в тисках, пока я задыхался и плевался водой. Мы оба нависли над столом, будто боролись на руках или просто обнимались.

– У меня были мгновения сомнения, как у любого мужчины, – произнес Гарольд, повышая голос, чтобы мое дыхание не заглушило его слова; наши лица были в нескольких дюймах друг от друга. – Но только Бог мог послать к моей двери такого достойного противника. В знак благодарности я расскажу то, что тебе следует знать. – Я попытался отстраниться, но он притянул меня еще ближе и произнес прямо мне в ухо: – Ты в противоречии, но понимаешь, твое место здесь. Твое путешествие не должно совершаться в обратном направлении. Слушай меня, Джон, спасибо, что привел моего сына к моей двери. Тебе следует знать, что они свободны. Они не хотят, чтобы ты вернулся!

Раздался глухой шлепок, будто машина сбила ребенка, и я выскользнул из его рук и упал на пол. Я пошарил рукой по краю стола, но не нашел очки. Собака лаяла, пронзительный грохот наполнил комнату. Больше я ничего не слышал. Я тер глаза и продолжал хватать ртом воздух, судорожно вдыхая и выдыхая, и в то же время видел, как через стол Натан поднимает металлический костыль над головой и опускает его снова и снова.

Я все еще кашлял, грудь болела, поскольку она боролась за жизнь, продолжая вдыхать и выдыхать, а я только слышал собаку, наблюдая, как Натан забивает своего отца в луже воды до смерти.

День семьдесят третий (2)

Я забрал самоеда с собой, и мы медленно пошли назад. Его поводок был обернут вокруг моего левого запястья. Казалось, собаку совершенно не беспокоило убийство ее хозяина. Либо Гарольд изначально не был ее хозяином, либо наши собаки не такие уж и преданные, как нам хотелось верить.