Выжившая - [73]

– Показал ее истинное лицо.

– Что это значит? – она цепляется в мое запястье, в тщетной попытке освободиться, но я продолжаю крепко удерживать ее, вжимая затылком в свои колени.

– Все мы играем, Шерри, – успокаивающе поглаживая заострившиеся скулы в противовес своим действиям, мягко отвечаю я. – Носим маски, словно дорогие, сшитые на заказ костюмы, следуем общепринятым играм. Кто-то ради развлечения, другие с целью извлечения выгоды и получения более высокого статуса, третьи, чтобы произвести ложное впечатление или заслужить доверие. А некоторые следуют правилам, чтобы выжить.

– Ты убил ее? – хрипло повторяет Шерил, отказываясь вникать в смысл моих слов.

– Она сделала это сама, – отвечаю с легким разочарованием. Ужас в ее распахнутых глазах сменяется растерянностью.

– Покончила с собой?

– С жизнью, – уточняю непринужденным тоном.

Глава 18

«Людям кажется, что притворяться монстром весело, а я всю жизнь притворяюсь, что я не монстр. Брат, друг, любовник – моя коллекция костюмов».

Т/с «Декстер»

Следующее утро

ОЛИВЕР

Я еще никогда не чувствовал в себе такого острого, непреодолимого желания – убить. Убить хладнокровно, предумышленно, с изощренной жестокостью. Сдавить горло и удерживать голыми руками, пока безумные глаза брата не потухнут, а лживый язык не вывалится из пасти.

Я открываю замок на железной решетке, а мои пальцы трясутся от нетерпения воплотить все то, что я прокрутил сотни раз в своей голове, пока поднимался на проклятый чердак.

Но как только бурлящая волна мрака обрушивается на меня стерильным смрадом, первоначальная ярость меркнет под неживым стеклянным взглядом Дилана, возникшего из иссиня-черного плотного тумана. Уверенность в собственных силах гаснет, словно свеча от холодного порыва ветра.

– Доброе утро, Оливер, – невыразительно приветствует меня близнец. – Я ждал тебя вчера вечером или ночью. Что тебя задержало?

– Темнота, – едко бросаю я. Дилан не удивляется. Нет ни малейшей необходимости пояснять, что означают мои слова. Ублюдок знает.

– Она не спит с тобой при свете. Да, Оли? Говорит, что в темноте чувствует себя в безопасности, и ты веришь. Она так убедительно лукавит. Гораздо лучше, чем ты.

– Заткнись! – прихожу в ярость, мгновенно вспоминая, зачем шел сюда. Я вернулся из офиса поздно. Шерри уже спала. Я не стал ее будить, а лег рядом и остался до утра, а потом… на рассвете увидел эти ужасные полосы на ее шее. Само собой, я потребовал объяснений и получил их.

– Хамство неуместно, Оливер. Ты явился ко мне, а не наоборот, – хладнокровно напоминает сукин сын. – Темнота помогает Шерил дорисовать желаемый образ. Но при свете дня он разрушается, и приходит неудовлетворенность, разочарование, злость. Запрети ей использовать себя для воплощения фантазий, Оли. Или все закончится, как в прошлый раз.

– Я, кажется, попросил тебя заткнуться, – предупреждающе рычу на брата, но тот абсолютно непрошибаем.

– Я решил, что твоя просьба не подлежит удовлетворению.

– Шерил снова поцарапала твоя кошка…

– Несуществующая кошка, – невозмутимо обрывает меня Дилан, срывая планку моего терпения и великодушия. До хруста сжав кулак, я замахиваюсь на брата, но тот уверенно перехватывает удар раскрытой ладонью.

– Кошка набросилась на Шерил, когда она спала, – разъяренно хриплю я. – В собственной постели. Вся подушка в крови, словно эта тварь драла ее на части.

– Это версия Шерри, Оли, – спокойно произносит Дилан. – Ты помнишь, каких девушек выбирал отец? Неудачливые суицидницы, маниакально-депрессивные наркоманки, психованные нимфоманки. Не видишь никакой связи?

– В прошлый раз ты говорил иначе. Что… он выбирал лучших, – взяв себя в руки, холодно напоминаю я.

– Из того сброда, который попадал в его кабинет, – дополняет свою версию Дилан. – Уолтер Хадсон убивал своих пациенток. Среди них не было здоровых.

– Шерри не была его пациенткой.

– Давай поговорим, почему она привлекает тебя сейчас.

– Я верю ей, Дилан, – бросаю несгибаемым твердым тоном.

– Это твое право. Не вини себя, когда в следующий раз найдешь ее раскачивающейся в петле. – Дилан хищно оскаливается, крепче сжимая пальцами мой кулак. Пару секунд с глухим изумлением наблюдаю за откровенно угрожающими эмоциями на лице брата. И только потом замечаю на его руке точно такую же повязку, как у меня. Проследив за направлением моего взгляда, ублюдок невозмутимо отступает назад.

– Какого хера? – спрашиваю требовательно, глядя в непроницаемое замороженное лицо подонка.

– Порезался, – небрежно передергивает плечами. – Когда точил карандаш.

– У тебя нет ножа, – утверждаю то, что знаю наверняка.

– А кто говорит о ноже, Оли? Я порезался о заточенный грифель. Ты тоже, да? Вот совпадение! Наводит на мысль, правда?

– Нет, – стиснув зубы, твердо отвечаю на очередную манипуляцию Дилана. – Я знаю, чего ты добиваешься.

– Чего же?

– Я решил не удовлетворять твое любопытство, – копируя недавнюю интонацию брата, парирую я. – Мне нужно продолжение рукописи, Дилан. Есть готовый материал?

– Снова противоречие? В прошлый раз ты утверждал, что тебе больше неинтересно.

– Я передумал, – признаюсь, но не отступаю. – Решил, что ты прав, Дилан. Мне пора научиться доводить начатое дело до конца.