Выжившая - [59]

– Вот как, – промокнув губы салфеткой, Гвендолен снисходительно улыбается. – Тебя не устраивают условия? Или может не нравится дом? Или имеют место сексуальные домогательства мистера Кейна? – с откровенным вызовом перечисляет сестра.

– Гвен, хватит, – резко перебиваю, с беспокойством наблюдая за Шерри.

– Нет, все перечисленное не имеет отношения к сути проблемы, – не дрогнув, невозмутимо отвечает она. – При заключении трудового контракта, вы скрыли от меня важную деталь.

– Какую же? – сухо уточняет Гвен, продолжая вести себя, как снобистая высокомерная сука.

– Одно из ваших изданий не так давно выпустило статью о Балтиморском маньяке. И практически сразу после этого мне поступило предложение о вакансии.

– Если быть точной, Шерил, то анкета соискателя была отправлена тебе задолго до выхода статьи.

– Неважно. Принимая меня на работу, вы отлично знали, что моя старшая сестра была последней жертвой Уолтера Хадсона, а я тот ребенок, которому посчастливилось выжить.

– И что это меняет? – холодно уточняет Гвен. – Шерил, давай представим на минутку, что во время собеседования я в лоб выдаю тебе: эй, детка, я в курсе, что ты пережила, соболезную твоей утрате. Считаешь, что это было бы тактично, уместно и корректно?

– Это было бы справедливо и честно, – уверенно озвучивает свою точку зрения Шерил. – Вы умолчали важную информацию и не предупредили, что содержание рукописи напрямую связано с событиями из моего прошлого.

– Ты читала рукопись первой, – бесстрастно напоминает Гвен.

– Да, но вы знали, о чем она, – настаивает Шерри. – Не могли не знать. Меня интересует мотив.

– Хочу напомнить, что ты подписала соглашение…

– Гвен, остановись, – подняв руку, призываю сестру к молчанию и поворачиваюсь к Шерри, оценивая ее моральную готовность к откровенному разговору. Она выжидающе и спокойно смотрит на меня, но в то же время словно вскользь. Несмотря на дежурную вежливую улыбку, я физически ощущаю исходящие от Шерил настороженность и недоверие. Какой бы ни была причина, я хочу это исправить. Мне необходимо абсолютное доверие Шерри, и она сама в моей жизни.

– Шерил, я отвечу на все твои вопросы и очень надеюсь на понимание и правильную трактовку моих слов. Я рассчитываю, что в конечном итоге мотив, о котором ты говоришь, станет нашим общим делом, – начинаю максимально осторожно.

– А я рассчитываю, что полученная информация не выйдет за пределы этого дома, – предусмотрительно вставляет Гвен стервозным тоном.

– Если вы сомневаетесь, готова подписать дополнительные соглашения, – деловито предлагает Шерил.

– Дополнительные меры не помешают, – одобряет Гвен встречное предложение.

– Не нужно, – непререкаемым твердым тоном завершаю бессмысленную дискуссию. – Мы доверяем тебе, Шерил.

– Спасибо, – слегка нахмурившись, отзывается девушка, скользнув по мне недоверчивым взглядом. Гвен несогласно фыркает, но с этой секунды ее мнение не учитывается.

– Самое главное, что ты должна знать… – уверенно начинаю я, но почти сразу запинаюсь, заблудившись в темном сумраке настороженных глаз мисс Рэмси. – Это не самая приятная правда для тебя, Шерри, но я хочу, чтобы ты не делала преждевременных выводов и дослушала меня до конца, – продолжаю ходить кругами, не решаясь приступить к главному. Очередное фырканье сестры приводит меня в чувство. Промочив пересохшее горло глотком вина, делаю вторую попытку. Точнее, выдаю главный козырь в лоб и без подготовки.

– Уолтер Хадсон был нашим отцом, – и снова замолкаю, но исключительно для того, чтобы дать Шерил время принять и осмыслить мои слова. Пока она приходит в себя, я внимательно наблюдаю за ответной реакцией. Она не отводит взгляд, не дрожит, не кричит и не плачет, но я успеваю заметить недоумение и шок, мелькнувшие в распахнутых глазах. Шерри мертвенно бледнеет, сминая в кулаке бумажную салфетку. Повернув голову, напряженно смотрит на Гвен, словно требуя у нее подтверждения. Словно ей недостаточно моего слова. Не знаю почему, но меня это дико задевает.

– Папочка-монстр испоганил жизнь не только вашей семье и близким других убитых девушек, но и своим детям тоже, – ожесточенно бросает Гвендолен. Уголки кривящихся губ предательски дрожат. За ее агрессией скрывается боль, и это очевидно не только мне. Уронив взгляд в свою нетронутую тарелку, Шерил оставляет услышанную реплику без ответа.

– Никто из нас не был готов к тому, что произошло, Шерри, – продолжаю я, тщательно подбирая слова. – Эта трагедия причинила огромную боль многим и нам тоже. Последствия ударили по обеим сторонам. Когда имя отца попало в прессу, наша семья подвергалась вполне ожидаемым нападениям со стороны близких жертв Балтиморского маньяка. Думаю, тебе не стоит объяснять, как ожесточает боль от столь ужасной потери. Гнев, поиск виноватых, жажда мести ради восстановления справедливости. Разбитые окна, сожженные автомобили, плевки в лицо моей матери и бесконечные угрозы. Мы все это прочувствовали на себе. Очень сложно и опасно оставаться в городе, где каждый житель считает своим общественным долгом высказать жене и детям убийцы все, что не успели ему. По этой причине, как только закончились взаимодействия с полицией, наша семья покинула Балтимор, – ненадолго прерываюсь, чтобы перевести дыхание и глотнуть еще немного вина для храбрости. Шерил по-прежнему, не поднимая головы, рассматривает узоры в тарелке, и догадаться хотя бы примерно, что она думает по поводу всего сказанного, практически невозможно.