Выжившая - [58]
– Или что? Натравишь на меня своего личного цербера? Или его кошку? Я должна описаться от страха?
Резкая вспышка концентрированной боли в середине ладони отрезвляет, и я успокаиваюсь так же внезапно, как вскипел. Не могу, не хочу и не умею злиться на Гвен. Она – мой единственный маяк в этом *бнутом мире.
– К слову о кошке, – невозмутимо возвращаюсь к разговору. – Ее нет в комнате Дилана.
– Херовый признак, – мрачно и как-то слишком спокойно отзывается Гвендолен. – В доме тоже нет?
– Нет, я не нашел, – отрицательно качаю головой. – Но она оцарапала Шерил позапрошлой ночью.
– Супер, – отвернувшись, Гвен круговыми движениями потирает виски, прикрывая глаза длинными ресницами.
– Что это еще значит? – озадаченно спрашиваю, включая зажигание и трогаясь с места.
– Это значит, что я согласна поговорить с мисс Рэмси. Но сначала мне нужно принять душ, привести себя в порядок и поменять гортензии в вазах. Нарежь мне свежих, пожалуйста, пока я буду в ванной. Кстати, ты помнишь, почему я выращиваю именно гортензии?
– Твои любимые цветы? – предполагаю с улыбкой, которая мгновенно гаснет, стоит задеть взглядом побледневшее лицо Гвен.
– Я сказал что-то не то? – искренне недоумеваю, вопросительно глядя на сестру.
– Следи за дорогой, Оливер, – бесцветным тоном просит Гвен и до самого дома не произносит больше ни слова.
Особняк встречает нас тишиной и темными окнами. Прислуга разъехалась, и внешнее освещение только подчеркивает сумрачную пустоту внутри. Kanehousgarden выглядит необитаемым, отталкивающим и одиноким, но я знаю, что это далеко не так. Старые дома не любят посторонних глаз, у них сварливый характер, с ними сложно договориться, услышать, почувствовать. Мне удалось.
– Ненавижу это место, – зябко поежившись, бормочет Гвен. Звонко цокая каблуками по тротуарному покрытию, она кутается в длинный кремовый тренч и с опаской поглядывает на окна, взирающие на нее с не меньшим подозрением. Дом не любит Гвен, но терпит ради меня. Подняв голову вверх, я вдыхаю влажный прелый запах увядающей природы. Ощущение безмятежного спокойствия растекается по телу, стирая горький осадок, оставшийся после ссоры с сестрой. Ветер треплет мои волосы, приветственно шелестит в верхушках деревьев, щедро посыпая дорожки сухой листвой. – Уверен, что Шерил не сбежала?
– Она здесь, – утверждаю с блуждающей улыбкой, поднимаясь на парадное крыльцо.
В холле помогаю Гвен снять верхнюю одежду, и мы вместе проходим в гостиную. Свет включается автоматически, оснащенный датчиками движения.
– Не забудь про гортензии, – направляясь к лестнице с резными перилами, напоминает Гвендолен. – Можешь погреть ужин, если справишься быстрее, чем я спущусь. И подумай насчет круглосуточного персонала.
– Ты же понимаешь, что это невозможно. Мы не можем себе позволить подобный риск.
– Ничего невозможного не существует, Оли. Все зависит от твоего желания, – небрежно махнув рукой, Гвен сворачивает в коридор, оставляя меня наедине с увядшими в вазах гортензиями.
За час я успеваю справиться и с цветами, и с ужином, аккуратно и почти профессионально расставляю приборы на три персоны в гостиной за круглым столом. Я с детства привык обслуживать себя сам и не вижу смысла менять либо упрощать отработанный распорядок. Закончив, собираюсь подняться за Шерил, но она сама появляется на лестнице. Почти одновременно с Гвен. Сестру я практически не замечаю, сконцентрировав максимум внимания на Шерри. Она снова в тех же юбке и блузке, в которых я увидел ее в библиотеке пару дней назад. Сложно поверить, что мы знакомы так мало времени. Слишком много всего произошло после ее появления, она оживила что-то во мне, открыла с новой незнакомой стороны. Рядом с ней все мои эмоции и чувства кажутся правильными, естественными, знакомыми.
Наверное, со стороны я выгляжу, как полный идиот, влюбленно глазеющий на симпатичную девушку. Светлые волосы распущены по плечам, на лице ни грамма косметики. Вцепившись пальцами в перила, Шерри спускается с медлительной осторожностью, избегая встречаться со мной взглядом. Я списываю данный факт на смущение после проведенной вместе ночи, но меня тревожит ее внешний вид. Она выглядит заспанной, растерянной, болезненно бледной.
– Все в порядке? – обеспокоенно спрашиваю я, галантно отодвигая для девушки стул. Шерри коротко кивает, так и не взглянув на меня. Нахмурившись, перевожу взгляд на ехидно ухмыляющуюся сестру, и та выразительно выгибает брови. «Я же говорила, что она ненормальная», кричит ее взгляд. Мы рассаживаемся по своим местам в напряженном неловком молчании. Никто не решается начать даже с дежурной фразы. Гвен невозмутимо приступает к ужину, Шерри рассеянно елозит вилкой по тарелке с салатом, я разливаю вино в высокие бокалы.
– Как прошел день, Шерил? Оливер сообщил, что сегодня ты осталась без работы, – сестра не выдерживает первой. Изящно покачивая в пальцах ножку бокала, она устремляет на нашу гостью вежливо-холодный взгляд.
– Да, так и есть, – отложив вилку, нейтральным тоном подтверждает Шерил. – Есть вопросы, которые я хочу обсудить до того, как продолжу редактуру рукописи.
ЭМИЛИЯ: Цель Адриана Батлера достигнута и контракт на мое тело у него в кармане. «– Ты должна запомнить основные правила: никакой одежды в постели. Никаких других мужчин. Никаких разговоров. Полный доступ, когда и куда я захочу.» Я проиграла сражение, но главное противостояние впереди, и я сделаю все, чтобы выйти из него непобеждённой.АДРИАН: Гордеева действительно могла сесть в мое кресло. Для этого нужно было совсем немного. Не быть такой возбуждающе-сексуальной. Не подходить ко мне на «Распутной Джен». Выйти замуж за Демидова-младшего. Не повезло тебе, детка.
Известная писательница исчезает из собственного дома при загадочных обстоятельствах. Первым под подозрение попадает ее муж. Именно он позвонил в службу спасения, сообщив, что нашел супругу мертвой в бассейне. Однако прибывший наряд полиции не обнаруживает никаких следов женщины. После нескольких лет безуспешных поисков расследование заходит в тупик. С мужа писательницы, Алана Флеминга, снимают все обвинения, а ее саму признают умершей и закрывают дело. Тайна исчезновения так и осталась бы неразгаданной, но в жизни Алана появляется еще одна загадочная фигура: Аннабель Одли, кузина его пропавшей жены.
Женщину терзают тревоги, что ее муж узнает про измену пятилетней давности. Узнает, что сын не от него. Но, в то же время, она хочет все ему рассказать, когда подвернется момент. Все усложняется появлением в гостях настоящего отца ее сына. Ее мучают кошмары, связанные с нерожденными дочерями. Годом раньше, до измены, ей пришлось сделать аборт. Но ей так хотелось, чтобы в их семье появился ребенок, поэтому она пошла на этот шаг и изменила своему мужу с давним другом. Между тем, сыну стали являться образы его сестренок.
Он следовал за ней, потому что хотел обладать. Она поверила ему, потому что хотела острых ощущений. Есть поговорка, что любопытство может убить… но Валериэн Кимбл начинает понимать, что его удовлетворение может стать еще хуже. Четырнадцатилетняя Валериэн живет в эпоху, когда мерзавцы и плохие парни изображаются как романтический идеал, а герои устарели и скучны. Поэтому, когда Гэвин Мекоцци, гениальный, но странный парень-одиночка из ее школы, начинает проявлять к ней интерес после случайной встречи в зоомагазине, Вэл заинтригована.
Нет писателя более экстремального, извращенного и грубого, чем Эдвард Ли. Его мир — это мир психопатов-насильников-реднеков, демонов, одержимых сексом, и инопланетян, крадущих сперму. Приготовьтесь, король сплаттерпанка гарантированно шокирует, оскорбит и заставит вас смеяться, пока вас не стошнит…
Глубокий тыл во время Великой Отечественной войны. "Коктейль Молотова", изготовленный пареньком для фронта, может обернуться ГУЛАГом для его отца. Или преследовать в поколениях. И в современном мире внук, стоя над гробом деда, пытается постичь смысл перекрещенных молота и серпа – тоже своего рода крестное знамение. "Сжечь за собой мосты" – значит отрезать себе всякую возможность к отступлению. А в случае поджога моста впереди себя – значит действительно видеть выход, но сознательно лишить себя возможности им воспользоваться…
«Если тебе предложат нечто совершенно непотребное, точно выходящее за рамки общественной морали, да настолько откровенно, что станет стыдно рассказать даже самой близкой подруге, то в котором часу ты согласишься?». Вот и героиня не имела ни шанса устоять перед личными демонами, толкающими ее с головой в водоворот страсти и похоти. Девушка желала познать себя и свою сексуальность, давно утерянную в скучном браке, а осознав, с какой легкостью принимает приглашение малознакомого мужчины, окончательно уверовала в свое превосходство перед обществом – людьми, чьи страхи не дают им наслаждаться жизнью в полной мере.
Мрачный рассказ о человеке, попавшем в лапы ужасной системы. Проходя по её конвейеру, он узнает очень важное о себе, о человечестве, о мирах и о самой системе.